Вы не вошли.
Dezertyr
КОРАБЛЬ
Это был роскошный фрегат. Его палуба была отделана красным деревом. В стеклах кают стояли настоящие стекла! На носу резная фигура.
Корабль был не только красив, но и быстроходен. На трех мачтах: Грот, Фок и Бизань были натянуты атласные паруса. Впереди раздувались от гордости и соленого морского ветра Кливер и Бом-кливер.
Корабль был не только быстр, но и опасен. Огневая батарея состояла из двух рядов восемнадцати футовых пушек по каждому борту. Ни один пират не осмелится напасть на "Посейдона", фрегат на службе Ее Величества.
Максим, стараясь не дышать, щипчиками приклеил последнюю букву в названии корабля и воткнул пробку. Еще раз осмотрел палубу, мачты, такелаж - все как у настоящего. Корабль в бутылке - гордость любого коллекционера, особенно если все от кормы до юта сделал своими руками!
"Плевками ядер пробиваем борта у кораблей,
И мушкетоны заряжаем, и наши клинки - острей!"
Вне форума
Блик
МАРИОНЕТКА
Арниссо глядел на падающий снег. Уже третий час. Больше перед глазами начего не менялось. Окружающий мир, а именно, комнатку кукольника он успел изучить за первые пятнадцать минут своей жизни.
То, что он - Арниссо, новорожденный знал точно, потому, как старый кукольник Пепе, прорисовывая ему лицо, приговаривал:
- Вот, Арниссо, будешь новой звездой у Пепе.Чует моё старое сердце, давно не выходило у меня такой живой куклы!!!
Часы пробили шесть раз. Пепе вновь вошёл в комнату и поставил на столике рядом с Арниссо Нечто! Оно было прекрасно. Арниссо завороженно уставился на игривые язычки светящегося шара на ножке. От шара веяло теплом. Арниссо очень захотел коснуться этого чуда. Он непременно должен был узнать, каково оно на ощупь. Эх, жаль, что он всего лишь деревянная кукла. Почему, ушёл Пепе? Почему, он не догадался потянуть за нитку, чтобы рука Арниссо смогла дотронуться до пылающей красоты.
Арниссо сжал деревянные зубы. Слеза покатилась по рисованному лицу( а может это потекла свежая краска?) Из старой шарманки послышалось:
- Только поверь в чудо и оно обязательно сбудется,тили-дон, тили-дон...
Арниссо поверил. Поверил сильно. Потом еще чуть-чуть и ..... протянул деревянную руку к светящемуся шару!!! И, о чудо! Мерцающий свет остался в руке у Арниссо! Он пробежал по пальчикам и пополз вверх! Арниссо улыбался. Наверно, это и есть счастье, о котором пеле шарманка в прошлый раз...
- Ёёёёпт, да что ж, за наказание!!! - вбежавший Пепе не порадовался за Арниссо, и не удивился произошедшему чуду. Он схватил кружку воды и выплеснул на огонёк в обуглившеёся руке куклы.
- Опять, работы прибавилось, а хотел выпустить тебя в вечерний номер....
"Плевками ядер пробиваем борта у кораблей,
И мушкетоны заряжаем, и наши клинки - острей!"
Вне форума
Mask
ЖИЛА
Огромная кварцевая жила протянулась под сводом пещеры.
Кольцов включил фонарь. Яркий свет отразился от множества блестящих точек. Иван подошел ближе. С огромным трудом, с помощью молотка, ему удалось достать из белой стены одну маленькую желтоватую крошку.
Сердце бешено забилось. Еще немного и оно выскочит из груди. Человек достал фляжку и стал жадно глотать живительную влагу.
Вот она – легендарная золотая жила. Пять лет, он искал эту пещеру. Излазил сотни километров подземных лабиринтов и, наконец, нашел!
Кольцов не заметил, как выпил всю воду. Вне себя от счастья он крикнул:
- Я богат!
Ответ не заставил себя ждать.
Огромная серая глыба с гулом и грохотом обрушилась прямо на человека. В одно мгновение пещера превратилась в склеп, похоронив того, кто совсем недавно считал себя властелином мира.
"Плевками ядер пробиваем борта у кораблей,
И мушкетоны заряжаем, и наши клинки - острей!"
Вне форума
Chess-man
МАГИЯ
Когда ты в первый раз встречаешься с девушкой, и она говорит тебе, что ты умрёшь молодым – это магия?
Когда в её присутствии произвольно захлопываются окна и растворяются двери – это магия?
Когда вся твоя жизнь внезапно вдруг делится на то, что было до неё, и то, что есть сейчас – это магия?
Когда нательный крестик внезапно начинает жечь твою душу – это магия?
Когда ты понимаешь, что этот рассвет будет для тебя последним – это магия?
Когда вы читаете последние строчки, написанные мной – это магия?
"Плевками ядер пробиваем борта у кораблей,
И мушкетоны заряжаем, и наши клинки - острей!"
Вне форума
Павел Ха
ПТЕРОДАКТИЛЬ
Однажды Семеныч услышал, как в детской младший учит стишок: «Покормите птиц весной....» и задумался. Думал он весь вечер и до обеда следующего дня. Потом завел ГАЗик и уехал. Вернувшись, Семеныч выгрузил посреди двора свежие сосновые доски, достал гвозди, молоток и принялся мастерить большой короб с низкими бортами.
Подошла соседка-пенсионерка, поинтересовалась:
- Песочницу строишь детишкам, Семеныч? Вот молодец!
- Не, - буркнул Семеныч, - Не песочницу.
И ударил молотком по гвоздю.
- А что? - спросила соседка, - Неужто ящик для рассады мастеришь?
- Да ну, Петровна! - обиделся Семеныч, - Мне сюда что — баобабы высаживать? Думай, что говоришь! Рассаду! Скажешь тоже...
- А зачем тогда? - не унималась старушка, - К чему такой ящик?
Семеныч покосился на нее и не ответил. Потом смягчился и сказал:
- Кормушку мастерю.
- Ка... какую кормушку? - удивилась пенсионерка, - Свиней, что ли, заводишь?
- Сама ты... - рассердился Семеныч, - Говорю же тебе: кормушку! Как для птиц. Поняла?
- Это ж каких надо птиц, - сказала Петровна, - Страусов, поди, не меньше.
- Что страусы? Страусы — так, мелочь...
- Да кого ж тогда?
Семеныч строго взглянул на соседку и сказал:
- Птеродактилей.
И ударил по гвоздю.
Соседка ахнула.
Ближе к вечеру Семеныч смотался на мясной рынок и привез оттуда четыре мешка требухи. Вытряхнул содержимое прямо в кормушку и сел рядом.
Соседи шептались:
- Свихнулся Семеныч.
- Может, «скорую» вызвать?
- Чего там «скорую»? В психушку звонить надо.
- А вдруг, и правда, прилетят?
- Кто? Птеродактили? Не смешите нашу образованность! Они же все повымерли давно!
- Ну, а вдруг какой остался?
- Глупости! Птеродактиль не курица. Где ему прятаться?
- Нет, а вдруг?!
Семенычу не было никакого дела до соседей. Он сидел на табуретке, курил, поглядывал в небо и отгонял от кормушки собак и кошек, во множестве стекающихся во двор со всей округи.
Он сидел до темноты. Затем встал, взял табуретку и ушел домой.
Утром кормушка оказалась чистой. А по двору лениво слонялись раздувшиеся, сытые коты и собаки.
Семеныч почесал в затылке, посмотрел на небо.
- Прилетят, - убежденно сказал он, - Не могут не прилететь!
И они, действительно, прилетели — но в другое время и в другое место.
Но это уже совсем другая история.
"Плевками ядер пробиваем борта у кораблей,
И мушкетоны заряжаем, и наши клинки - острей!"
Вне форума
Повелитель Павлинов
БРАДОБРЕЙ
- Мне пжалста вот здесь покороче, а вот здесь... - частный сыщик Увельский почесал под губой, - покороче!
- Как изволите-с ваше благородие! - ответил земский брадобрей. - Вас с проборчиком-с или без?
- Да с каким приборчиком! - психанул Увельский, дёрнувшись, как рыба в руках. - Режь как сказано!
- Как пожелаете-с! - брадобрей Корбук начал свое нехитрое дело, только треск срезаемых волосиков разбавлял одеколонно тихое утро цирюльни Бердикаменска.
- Недавно-с вдову Карпову того-с... Кокнули-с... - ненавязчиво затеял беседу Корбук. - Вы не по этому делу-с в нашей глухомани?
- Много будешь знать... - сказал сыщик и, напрягшись, попытался вспомнить вторую часть пословицы, - пена в мыле закончится! - так и не вспомнив, ответил он.
- А мне, знаете-с, плевать! - ответил брадобрей, легко отмахнув последнюю жилку. - Карпова та ещё стерва была... Он поставил голову сыщика на подоконник и неспеша, со знанием дела, вымыл руки. Бердикаменск просыпался медленно, но когда заводился и разгонялся, то даже в 6 часу утра можно было услышать песни на набережной.
- Вдову я быстренько, раз-раз... - задумчиво проговорил Корбук, бренча стержнем умывальника.
- А я вас всё равно достану! - проговорила голова сыщика с подоконника.
Брадобрей умер от разрыва порочного сердца.
"Плевками ядер пробиваем борта у кораблей,
И мушкетоны заряжаем, и наши клинки - острей!"
Вне форума
Лентяй
КАРАМБА!
Сегодня Андрюшеньку одели в матросский костюм и даже бескозырку. По такому случаю он весь день играл в пиратов.
- Карамба! - кричал Андрюша. – С левого борта абордаж! Шкотпомбрамсели поднимай!
Плотник Никитич, чтобы угодить барчуку соорудил небольшой настил из струганных досок, поставил невысоко – в полуметре от земли. Одной стороной опёр о врытый в землю столб, другой о развилку старой яблони, соорудил туда лесенку и поставил штурвал из поломанного колеса телеги.
Андрюшенька прыгал по веткам старого дерева, крутил «штурвал», смотрел в самолично сделанную из старых журналов подзорную трубу и снова кричал:
- Карамба!
На обед со службы пришёл отец. По случаю хорошей погоды стол велел накрыть в саду. Кушая, отец благосклонно взирал на игры своего отпрыска, считая, что мальчик должен расти активным и крепким. Но после того как Андрюша крикнул:
- Карамба!
С неудовольствие заметил:
- Андре, попрошу не выражаться.
- А что я такого сказал? - спросил удивлённый Андрюша, засовывая выбившийся локон под бескозырку.
- Корамба – это по ишпански «Чёрт возьми»!
Кухарка Глаша часто закрестилась и ушла в дом.
Андрюша перестал кричать нехорошее слово и играл молча. Но как только папенька ушёл на службу, из сада вновь неслось: «Карамба!»
Уже и плотник Никитич качал головой:
- Уж вы бы барин перестали так, а то батюшка ваш не велели.
Но как известно запретный плод сладок и Андрюшенька не слушался и кричал только:
- Карамба! Карамба! Карамба!
А ночью пришёл чёрт и Андрюшеньку взял.
"Плевками ядер пробиваем борта у кораблей,
И мушкетоны заряжаем, и наши клинки - острей!"
Вне форума
Mask
ШАРАБАН
Высокий господин в черном плаще сел в шарабан. Его красные глаза зловеще светились в ночи.
Куда? – спросил возница.
- В Румынию!
Это уже четвертый случай, – мрачно подвел итог инспектор полиции.
Кто-то, вот уже который месяц убивал владельцев шарабанов. Почерк один и тот же. Маленькая ранка на шее, и почти полное отсутствие крови в трупе…
"Плевками ядер пробиваем борта у кораблей,
И мушкетоны заряжаем, и наши клинки - острей!"
Вне форума
Павел Ха
ШАРАБАН
Левое колесо жутко скрипело. Оно скрипело всегда — так говорил Кузьмич, а он прослужил у Старика без малого двадцать лет. Кузьмич смазывал это колесо через день, бочку дегтя на него извел, и все равно не помогало. Стоило шарабану выехать со двора, как тут же, за воротами, колесо начинало скрипеть снова. Кузьмич давно махнул на него рукой — привык, а меня это жутко раздражало, и потому я дал себе слово, что при первой же возможности колесо поменяю.
Но возможности не было. Шарабан требовался Старику каждый день.
Старик поднимался рано. Раньше него вставали только Кузьмич и кухарка. Пока хозяин пил кофе на веранде и курил трубку, Кузьмич запрягал Валета, вытирал сиденья и подгонял шарабан к парадному. Старик неторопливо спускался по каменным ступеням, садился в шарабан, и они с Кузьмичом покидали усадьбу.
Это повторялось каждое утро. Я знал, что они уезжают к Зеркальному озеру, но сам еще ни разу там не был. Я служил у Старика только вторую неделю, и меня допускали к шарабану только для поездок в город. К озеру хозяин отправлялся с Кузьмичом. Дорога их лежала через лес, но Старик никогда не брал с собой ни ружье, ни пистолеты. Видимо, хищные звери здесь не водились.
Но однажды днем Кузьмич полез на сеновал, гнилая лестница под ним обломилась, он упал и сломал себе ногу. Старик, узнав об этом, недовольно сдвинул брови, но ничего не сказал, только велел мне подать с утра шарабан.
- Вот же незадача! - стонал Кузьмич, когда я зашел его проведать, - Ну, что бы мне поломаться на той стороне!
Я ничего не понял и высказал ему свое недоумение. Кузьмич отмахнулся.
- Да ладно, - сказал он, - Чего тут говорить? Ты там, если что, не удивляйся. А лучше всего — молчи. Главное, хозяина ни о чем не спрашивай и не спорь. Плавать-то умеешь?
- Умею, - сказал я.
- Вот и ладно, - ухмыльнулся Кузьмич, - Только этого не надо. Не бери в голову. Даже не вымокнешь.
- Где не вымокну-то?
Но Кузьмич махнул рукой:
- Увидишь...
Я был уже в дверях, когда он окликнул меня и велел завтра передать поклон.
- Кому передать-то?
- Мне, - сказал Кузьмич, и я подумал: «Бредит».
Наутро я сделал все честь по чести. Поднялся рано, запряг Валета, насухо вытер сиденья, подал шарабан к парадному крыльцу. Старик допил кофе, отложил трубку и спустился по лестнице. Сел справа от меня, коротко приказал:
- Поехали.
Мы выехали из усадьбы. Дорогу до леса я представлял себе вполне хорошо, потому что не раз наблюдал за шарабаном по утрам. Но куда ехать потом, не знал. Я надеялся, что Старик скажет мне. Но Старик молчал.
Мы въехали в лес. Дорога была песчаная, хорошо укатанная, без ям и рытвин. Шарабан катился легко. Вопреки моим опасениям, лес вовсе не казался дремучим и мрачным. Напротив, здесь было светло и красиво. Повсюду пели птицы. Я тоже замурлыкал было легкий мотивчик, но Старик недовольно покосился на меня, и я умолк.
Очень скоро я понял, почему хозяин не дает мне никаких указаний. Дорога здесь была одна. Ни перекрестков, ни ответвлений - даже тропинок, убегающих от нее в лес, я не видел. Видимо она тянулась прямиком к Зеркальному озеру, до которого, по словам Кузьмича, было верст двенадцать.
Внезапно лес рассступился, и шарабан выкатился на пологий песчаный берег. Перед нами лежала ровная водная гладь, гладкая, будто настоящее зеркало. Над зеркалом клубился белесый туман. Мне показалось, что я увидел экипаж на той стороне.
- Стой! - сказал хозяин.
Я послушно натянул вожжи.
Старик достал из кармана фляжку, отвинтил крышку. Я потянул ноздрями.
Коньяк.
Он сделал глоток, закрыл фляжку, убрал ее в карман и приказал:
- Вперед!
Впереди была вода.
Я подумал, что ослышался, но Старик сдвинул брови и прикрикнул:
- Ты что, оглох? Правь в озеро!
Я тронул вожжи и пробормотал:
- Мне-то что? Я ничего. А конь не забоится?
- Конь приученный, - сухо ответил Старик.
И действительно, Валет пошел в озеро без сомнений. Я видел, как его ноги погружаются в серебристую непрозрачную воду, как разбегается по воде легкая зеркальная рябь.
- Не бойся, - сказал Старик.
Но я боялся. Я отчаянно дрожал и боялся. А Валет уже почти весь погрузился в озеро, и зеркальная поверхность стала заливать шарабан. Вот она коснулась ног...
Я заскулил и хотел уже бросить вожжи и сигануть из шарабана, но Старик крепко ухватил меня за руку:
- Не дури!
Пропади оно все пропадом! Я опять рванулся, но хозяин меня удержал и рявкнул:
- Сиди, дурень!
Шарабан стремительно погружался. Вода уже доходила мне до груди. Я бросил безумный взгляд на противоположный берег и замер.
Там, на другой стороне, кто-то въезжал в озеро - в точности, как и мы.
Блестящее серебро поползло к лицу, заколыхалось перед глазами. Я зажмурился, задержал дыхание, и...
Озеро накрыло нас с головой. Помню, я успел удивиться, что совсем не ощущаю воды. На мгновение сделалось темно, а потом свет ударил в зажмуренные веки, и я открыл глаза.
Шарабан выезжал из озера там же, где минутой ранее погружался. Я видел на песчаном склоне перед собой узкую колею от наших колес.
И мы были сухие! И я, и Старик, и шарабан с Валетом! Вода должна была стекать с нас ручьями.
Но воды не было. Ни капли.
Оглянувшись, я заметил, как быстро поднимается и сгущается над водой туман. Поверхность озера казалась уже не зеркальной, но черной, как самая беззвездная ночь. Туман клубился и тянулся за нами следом. Я невольно подстегнул Валета.
Мы выбрались на дорогу. Я еще хотел посмотреть назад, но хозяин строго приказал:
- Не оглядывайся!
Пришлось подчиниться.
Очень скоро туман нас догнал. Сделалось сыро и зябко. Туман окутал шарабан, спрятав от нас деревья. Я с трудом различал дорогу.
Старик снова достал фляжку, выпил и спокойно сказал:
- Ничего не бойся.
Мы ехали в тумане очень долго. В какой-то момент мне даже показалось, что шарабан сбился с пути, хотя я знал, что это невозможно. Заблудиться на этой дороге мы никак не могли. Но я совсем потерял счет времени. Мне казалось, что мы едем уже целый день, и что скоро закат. В тумане не было видно солнца, поэтому определить время я не мог. Оставалось сидеть и слушать, как справа от меня скрипит проклятое колесо.
Я похолодел.
Левое колесо скрипело справа!
Но этого не могло быть!
И тут я с ужасом заметил еще одну, гораздо более очевидную вещь, и поразился, что с самого начала не обратил на нее внимания.
Старик сидел слева от меня!
Я задрожал. Эти перемены испугали меня больше, чем погружающийся в зеркальную воду шарабан. Внезапно в голову пришла безумная мысль. Я пошарил языком во рту, пытаясь нащупать слева дыру от зуба, выбитого в драке два года назад.
Дыра оказалась справа.
Я посмотрел на свои руки. На левой кисти, выше запястья, у меня был тонкий белесый шрам - отметина от пилы. Надо ли говорить, что шрам этот обнаружился на правой руке?
Старик, видимо, заметил мое волнение.
- Успокойся, - сказал он, - Ничего страшного не происходит.
- Как же не происходит?! - воскликнул я, - Когда все, что слева — справа? А что справа — слева!
- И что? - покосился он на меня, - Тебе от этого хуже?
- Нет, но...
- Вот и успокойся. Приди в себя.
Но меня продолжала бить нервная дрожь. Старик покачал головой, достал фляжку.
- Хоть и не в моих это правилах, - проворчал он и протянул мне фляжку, - На, выпей!
Я не стал отказываться.
Коньяк сделал свое дело. Дрожь улеглась, хотя мне все еще было весьма не по себе.
- Вот и славно, - произнес хозяин, - Смотри, мы почти приехали.
Лес расступился и остался позади. Дорога выбралась на простор. Вместе с лесом остался и туман, словно у него не хватило сил следовать за нами. Солнце сияло высоко в зените.
Когда я увидел усадьбу, то она показалась мне настолько незнакомой, что я не сразу и понял, в чем дело. А потом сообразил — здесь все было наоборот, будто в зеркале. От этого и сама усадьба и местность вокруг казались чужими.
Впрочем, они и были чужими.
Мы въехали в усадьбу. Я подогнал шарабан к парадному крыльцу и остановился. Старик сошел на землю, обернулся.
- До завтра отдыхай, - приказал он, - Утром поедем, как обычно.
И ушел в дом, постукивая тростью по каменным ступеням. Я тронул поводья и направил Валета на конный двор.
Там меня встретил Кузьмич.
- С прибытием, - весело произнес он, останавливая Валета, - И с почином!
- Кузьмич! - поразился я,не веря своим глазам, - Ты на ногах!
- Известно! - сказал он, - А что со мной станется?
Я спрыгнул с шарабана.
- А как же? Ты ведь...
- Ясно, - произнес Кузьмич, как мне показалось, с досадой, - И что там со мной?
- Нога.
- Подвихнул?
- Поломал.
Кузьмич крякнул:
- Вот же вашу так, а! И как же это я? Споткнулся обо что?
- Не, - сказал я, - Лестница подломилась.
- Сеновальная? - догадался Кузьмич.
- Точно.
- Вот же гнида! - в сердцах сказал Кузьмич, - Сколько раз говорил Митяю: почини или новую сделай! Я вчера, как сердцем чувствовал: вроде полез уже, а потом передумал. Значит, говоришь, подломилась?
- Подломилась, Кузьмич.
- Ладно, - со злостью проговорил он, - Я Митяю задам. Он у меня попляшет!
- Кузьмич! - сказал я, чувствуя себя ужасно глупо, - Тебе поклон просили передать.
- Кто?
- Ты.
Кузьмич не удивился.
- Вот ты ж, мать твою, шутник! - сказал он, - Ладно. И ты мне завтра кланяйся да передай, чтоб я поднимался поскорее.
Он почесал бородку.
- Пошли, покормлю тебя, что ли. Ты давай, шарабан загоняй, Валета на конюшню отведи, и приходи. Окрошка есть, каша, пироги с капустой...
И я понял, что жутко голоден.
Потом мы обедали.
- Водки хочешь? - спросил Кузьмич.
Я водку не любил. Но при таких делах...
- Давай, - сказал я.
Кузьмич налил мне полный стакан, себе — половину. Выпили.
- Кузьмич, а, Кузьмич? - отчего-то зашептал я.
- Чего шепочешь-то? Вон, пирога возьми, а то закосеешь совсем. Нянчись с тобой после.
- Кузьмич, - сказал я, послушно взяв пирог, - Это все чего, а? Как оно может быть?
Кузьмич подумал.
- Да хрен его знает, - сказал он наконец, - Вроде как одно перед зеркалом, а другое — за зеркалом. Только кто из нас здесь, а кто там, и не спрашивай. Не знаю. Знаю только, хозяин научился как-то туда-сюда шлындать, вот и мотается каждый божий день.
- А зачем, Кузьмич, а? Зачем ему?
- Ну... Значит, надо. Кто их, господ, разберет?
- А как это у него получается?
- Вот же пристал! - рассердился Кузьмич, - Как, как? Откуда мне знать — как? Тут без стакана — никак!
Он налил еще. Мы снова выпили. В голове у меня зашумело. Захотелось плакать.
- Кузьмич, - пожаловался я ему, - Мне домой надо! Я домой хочу! В усадьбу!
- А ты где? - удивился он.
- Не, я не так хочу. Я, чтоб все на своих местах, хочу. Чтоб левое — слева, правое — справа...
- Завтра, - сказал Кузьмич ласково, - Все на свои места возвернется. Валета в шарабан запряжешь — и покатите домой. Не грусти, паря. Вон, ложись на лавочку, отдыхай. Давай-ка я тебе тулупчик постелю.
- Кузьмич, - всхлипнул я, укладываясь, - Водки дай.
- Хватит тебе водки. Поспи-ка лучше.
- Кузьмич, - пробормотал я, - Вода не мокрая... блестит...
Я проваливался в черную беззвездную пустоту. Перед глазами струилась зеркальная гладь, клубился туман, трусил по лесной дороге Валет, смешно шевелил ушами, покачивал бурой спиной.
Тут я вспомнил кое-что.
- Кузьмич! - позвал я.
- Ну? - долетело издалека.
- У шарабана какое колесо скрипит? Левое?
- Это когда как! - донеслось до меня с той стороны зеркального озера, - Если здесь, то правое, а там — левое!
И тогда я проворчал:
- Кузьмич, смени у шарабана колесо. Оба колеса смени. Чтоб не скрипели...
И уснул.
"Плевками ядер пробиваем борта у кораблей,
И мушкетоны заряжаем, и наши клинки - острей!"
Вне форума
Лентяй
БРИГАДИР
- Бельё, чай, автоматы, патроны… - звучит в коридоре поезда. – Бельё, чай, автоматы, патроны…
В купе просовывается давно небритая физиономия бригадира поезда.
- Бельё, чай, автоматы, патроны…
…
- А гранаты есть? – интересуется конопатый юнец.
- Господа, увы… - разводит руками бригадир. - После того, как было испорчено железнодорожное полотно, гранаты пассажирам выдавать запретили.
…
- А вы что брать будете?
- Мне только чай?
- А что так? АК не желаете?
- У меня своё, - говорит пассажир и приоткрывает внушительного вида баул. Я только и успеваю, что разглядеть огромный, отливающий воронёной сталью пулемёт, неизвестной мне фирмы.
- О-о-о! – уважительно тянет бригадир. – Сейчас всех обойду и персонально для вас чаёк сооружу… С лимончиком не побрезгуете?
- Отчего же, можно и с лимончиком…
…
- Почём патроны к калашу, уважаемый?
- Россыпью - двести. В рожке - триста пятьдесят.
- Чё за дела?! Откуда такие цены?!
- Ладно-ладно не бухти - мы люди не гордые, возьмём россыпью. И нам с братом постелей не надо.
…
- А мне бельё… Чистое, сорочку там белую, костюм чёрный, - угрюмо произносит один из пассажиров, потом делится с окружающими: - Бабка нагадала, что десятого переезда через Сумеречную зону – мне не пережить… Вот так-то…
Рядом сочувственно вздыхают.
- Значит так, командир: пиджак – сорок восьмой размер, брюки – пятидесятый, рост – три.
- Сделаем, - кивает бригадир, делает пометку в блокноте и идёт дальше:
- Бельё, чай, автоматы, патроны…
…
Народ вооружается. Сумеречная зона - не шутка, каждый из поездов минимум пять раз во время её пересечения подвергается нападению и не только бандитов и мародеров. Бригадир рисует пентаграммы у обоих выходов вагона, вешает заговорённые амулеты – готовится.
…
"Плевками ядер пробиваем борта у кораблей,
И мушкетоны заряжаем, и наши клинки - острей!"
Вне форума
Absolute
КЛЮЧ
– А у меня вот что есть!
Мальчишка продемонстрировал своему приятелю небольшой предмет, который при ближайшем рассмотрении оказывается ключом.
– Ржавая железка. Кому она нужна?
– Не просто железка, этим ключом можно открыть дверь. А за дверью – сокровища!
– Сокровища? – второй мальчишка расмеялся. – Врешь! Скажи, ведь врешь, а? Сокровища, это ж надо... Они только в сказках бывают.
– А вот и нет! А вот и не вру! Хочешь – покажу?
– Ну, покажи...
– Вооооооот... – ключ со скрипом поворачивается в замке. – Гляди! Тут их целая куча!
– Целая куча рухляди, – второй несильно пинает ногой пустую консервную банку из чистого золота. – Побрякушки... Для девчонок, разве что, сойдут.
– Да вот же, гляди! – на свет извлекается короткий кинжал, тяжелый, с покрытой причудливым узором рукоятью. – Такого нигде больше не найдешь.
– Ерунда... вон, лезвие поцарапано, кончик отломан, – мальчишка демонстративно сплюнул в сторону. – Я из дерева себе меч выточу завтра – в сто раз лучше этого будет.
– Зато этот настоящий!
– Ну и что? Кому он нужен? Еще и здоровый какой – небось, весит целую тонну. А остальные твои сокровища и того хуже... Закрывай, и пойдем, насмотрелся уже.
– А завтра со мной не сходишь туда?
– Нет.
– Почему? Неужели ничего не понравилось?
– Ничего.
– Совсем-совсем ничего?
– Совсем-совсем. Что интересного в куче хлама? Сокровища, тоже мне...
– Завтра не пойду, потому что пойду сегодня, – мальчишка не без удовольствия разглядывал ключ, тайком прихватизированный у ничего не подозревающего приятеля. – Ха! Этот дурачок ни о чем не догадался! Вот удивится-то, когда поймет, что случилось.
Ключ кочует из правой ладони в левую, а потом обратно, оставляя на коже следы ржавчины.
– Ааааа! Весь перепачкался! И как этот раззява с ним обращался? В белой рубашке ведь шляется, а ни одного пятнышка на рукавах, я бы заметил... Может попробовать средство, которое под ванной стоит? Недавно раковину им оттирал – блестела потом, как стекляшка на солнце!
После недолгий раздумий мальчишка все же решил заскочить домой. С одной стороны, конечно, лучше ключ вообще лишний раз не трогать, мало ли что. А с другой – он же эту железку просто чуть-чуть почистит и все. Хоть выглядеть будет получше, а не как хлам с бабушкиного чердака...
Только-только начало темнеть, а мальчишка уже стоял у знакомой двери, сжимая в руки ключ, гладкая поверхность которого была полностью очищена от ржавчины.
– Ну, посмотрим, что тут у нас... – он осторожно вставил ключ в замочную скважину, не сдержал улыбки, коротко рассмеялся. – Вот этот дурачок удивится! Вот удивится-то! Сокровища, надо же...
Ключ повернулся, но ни скрипа, ни щелчка мальчишка не услышал. Он надавил сильнее, но ключ, сдвинувшись еще самую малость, словно застрял. Обратно – запросто, а дальше – ни в какую. Мальчишка уж его и так, и эдак, всю свою силу приложил к маленькой железке. Но тщетно – замок не хотел открываться.
– Чеееееерт... – послышался вздох разочарования, тут же превратившийся в шипение, потому что о неожиданно острую кромку ключа мальчишка порезал себе руку. – Больно...
Рассерженный, он бросил ключ на пыльную землю, для верности пару раз наступив ногой.
– Ну и черт с тобой! Черт с этой дверью! Сокровища, тоже мне...
Он ушел, шипя от боли и ругаясь, а ключ так и остался лежать, вдавленный в мягкую землю и покрытый тонким слоем грязи.
До следующего раза.
"Плевками ядер пробиваем борта у кораблей,
И мушкетоны заряжаем, и наши клинки - острей!"
Вне форума
Лентяй
ПРЕДВЕСТНИК
Горизонт полыхает зарницами. Чёрное небо прочерчивают мириады сотканных из огня молний.
Тысячи копыт, сотни тысяч кованых сапог в ночной темноте хрустят по щебёнке дорог… И лишь сполохи молний высвечивают мрачные лица солдат.
А впереди на огромном вороном жеребце едет всадник, закованный с ног до головы в чёрный доспех; для окружающих он видится сгустком тьмы… и лишь глаза в прорези шлема пылают огнём.
Множество флагов развеваются за его спиной.
Он - Предвестник… Предвестник гибели всего живого на земле…
И пусть его легионы падут, но за ними придут во стократ большие армии и сотрут мир…
Он – Предвестник. Предвестник Конца Света…
"Плевками ядер пробиваем борта у кораблей,
И мушкетоны заряжаем, и наши клинки - острей!"
Вне форума
Повелитель Павлинов
ВОЙНА
- Ну что? Война?! - старик, причмокнув, прижал языком вставную челюсть. Пасмурная погода располагала к расправам и смертоубийствам; птицы утихли, ветер робко трогал листву. Вокруг ни души - только старики и их лихие безмолвные армии в блестящих доспехах.
- Война! - решительно ответил второй, моложавый старик, у которого ещё сохранились свои зубы.
- Ну, Геннадич, держись!
- Не пугай пуганого, Палыч! Я те не бабка!
Суровые взгляды стариков сцепились так, что едва не проскочила молния.
- Стройсь! По левому флангу - пли! - крикнул Палыч и ловко поддал щелбаном шахматную пешку. Чёрная пешка, пушечным ядром сорвавшись с места, угодила в гущу рядов противника.
- Контратака! - Геннадич дал щелбан коню и тот, словно бронепоезд, пропахал шахматную доску, разметав пару пешек, короля и королеву.
- Вот так! - победоностно воскликнул он. - Первым же выстрелом генералисимуса с супругой укокошил!
Бой прекратился внезапно: - Дедушка! Дедушка! - девочка в тоненьком, голубом платьице со всех ног мчалась по саду.
- Что случилось? - Геннадич, дав Палычу условный знак о временном перемирии, привстал и подхватил девочку на руки.
- Мама завтракать зовёт! - звонко объявила внучка и добавила: - И Лаврентия Палыча тоже!
- Ну, Палыч, ладно, отложим партию до обеда, - виновато предложил Геннадич. - Всё равно без короля с королевой ты бы уже не выиграл.
- Это мы ещё посмотрим! - не сдавался Палыч, двинувшись на коляске вслед за Геннадичем.
- Деда, а это трудно - играть? - спросила внучка.
- Очень трудно, но интересно. Вот подростёшь - я тебя научу в войну играть!
Воители ушли, оставив поле боя до обеда.
"Плевками ядер пробиваем борта у кораблей,
И мушкетоны заряжаем, и наши клинки - острей!"
Вне форума
Лентяй
ТАЛЬК
- Тальк… Это, по-моему, присыпка какая-то… детская…
- Геша, побойтесь бога! Семён Васильевич Тальк – начальник нашего главка!
- Вот те раз! – Геша Пупырчиков со страхом подумал, что теперь точно всё – повышения ему не видать, но друг Гаворилов успокоил:
- Хотя говорят, снимать его собираются с поста… на заслуженный отдых отправляют, на дачу… пусть там теперь командует… корнишончиками…
- Нет, что вы снимать собираются Галька Аркадия Борисовича, зав отдела детских игрушек и послеобеденного досуга. А Семён Васильевича, наоборот, на повышение! - одним духом выпалила письмоводительница стола приёма заказов от допенсионного населения Бибикова и ткнула указующим перстом куда-то ввысь.
Все посмотрели на кривоватый палец Бибиковой.
- К-куда уж выше, - кто-то аж задохнулся от представившихся бюрократических высей.
- А на его место кого же?
- В главке найдут.
- Мдя, в главке-то конечно найдут.
- Погодите… но значит и вакансия там образуется! – заволновался младший курьер Первушкин, четвёртый десяток лет ожидающий непременного повышения. - Ведь так?! Ведь по-другому и быть не может?! – стал он приставать к окружающим. - А на это место кого же?!
Все посмотрели на всезнающую Бибикову.
У той вдруг забегали глазки, руки принялись делать суетливые движения… потом сказавши: - Ох ты, совсем забыла у меня ж ещё отчёт не закончен, а я тут с вами… - выбежала.
Как только Бибиковой не стало в курилке…
- Крыса… А я-то думаю, что она такая гордая стала – обедать вместе не зовёт. Значит эва куда метит.
- А если Талька не того… не повысят?..
- Да хрен с ним с Тальком, повысят там его или снимут по всему выходит, что в главке место освобождается, раз Бибикова так засуетилась… Пойду ей что ли стрихнину в чай подсыплю… - мстительно прошипел Первушкин и вышел.
За младшим курьером потянулись и остальные. В курилке остались только два друга.
- А ведь верно Первушкин сказал - хрен с ним… с Тальком, – задумчиво произнёс Гаворилов. – Не нашего ума это дело…
Геша Пупырчиков посмотрел на Гаворилова.
- А нашего ума какое?
- Не знаю… разве что после службы пивка попить.
На том и порешили.
"Плевками ядер пробиваем борта у кораблей,
И мушкетоны заряжаем, и наши клинки - острей!"
Вне форума
Absolute
СВОБОДА
Эльф был обычный, можно даже сказать – классический. Маленькое тельце, размером с голубя, поддерживали в воздухе, часто-часто вздрагивая, прозрачные крылышки, личико казалось прекрасным, несмотря на гримаску, означавшую, что эльф чем-то недоволен, а тонкие, похожие на веточки, руки, на удивление крепко сжимали крохотный лук.
– Стоооой! – тонко пропищал он, прицеливаясь в человека. – Дальше ни шагу!
– Хорошо, – спокойно согласился путник, которого звали Даррен. – Я стою.
– Назови свое имя!
– Даррен, – человек улыбнулся, спокойно и естественно. – А как тебя зовут, славный эльф?
– Это люди знать не должны! – эльф вздернул нос и фыркнул, не забывая, впрочем, держать путника под прицелом натянутого лука. – Вы слишком грязны... и несвободны.
– С первым я соглашусь... – Даррен смущенно взглянул на свою обувку, покрытую толстым слоем дорожной пыли, на куртку, пропитанную потом, на руки, все в мелком лесном мусоре. – Но про свободу только жрецы говорят. А им веры мало, они только о собственном брюхе пекутся.
– Жрецы! Что ты знаешь о жрецах, человек Даррен? – эльф убрал лук и закружил над головой путника, едва слышно шелестя крыльями. – И что ты знаешь о свободе? Что ты можешь знать! Обреченный навечно ходить по земле! Родиться и умереть не по своей воле! Ты даже не представляешь, каково это: парить в воздухе, не думать о том, как добыть себе кров и пищу, забыть о такой глупости как продолжение рода...
– Не знаю, – согласился Даррен. – Мне довольно того, что имеется на земле, я счастлив, что живу здесь, что иду по твердой тропе, которая никуда не исчезнет, не разверзнется пропастью, не обманет туманной дымкой. Я счастлив, потому что живу, как мне нравится.
– Нравится? – эльф рассерженной пчелой закружил еще быстрее, временами сливаясь с разноцветьем осенней листвы. – Как такое может нравиться, человек Даррен? Я, если будет на то мое желание, могу полететь на край света, могу умереть, когда посчитаю нужным, а могу жить вечно, могу затеять ссору с любым, не думая об узах, которых у меня нет, и которые плотными тенетами оплели тебя. Ты же не так прост, человек Даррен, верно? Не обделен талантами и умом, многое видел и знаешь. Так почему, человек Даррен, ты довольствуешься такой жизнью, которая судьба всего рода человеческого? Неужели тебе не мечталось о большем?
– Нет, – просто ответил путник. – Я и правда раньше умело обращался с мечом, мечтал пойти на войну, прославиться... Потом учился грамоте, прочитал много книг, далекие страны манили меня своими тайнами... Я многое умею, славный эльф, а от еще большего – отказался по своей воле. Ты прав, мне не суждено прожить множество жизней. Но я не прошу этого, мне хватает того, что уже есть. И потому я счастлив... а ты – нет.
Вновь послышался тонкий голосок и шуршание крыльев. Эльф пытался спорить, желая убедить упрямого человека в собственной правоте... Но, хоть беседа их и продолжалась многие часы, когда человек и эльф разошлись, каждый остался при своем, полагая время единственным судьей...
Следующая их встреча состоялась много позже. Даррен, успевший позабыть о разговоре с эльфом, как обычно возвращался домой, устало ступая по твердой лесной тропе. Правая нога, ушибленная о камень, побаливала и потому человек, постоянно поглядывавший в эту же сторону, не сразу заметил темный комок в густой траве. Он уже почти прошел мимо, но, словно по воле случая, бросил случайный взгляд влево и сразу замер.
– Это же... эльф!
Даррен осторожно присел, стараясь не потревожить раненую ногу, и присмотрелся получше к тому, кто лежал на траве. И тут же испытал то необъяснимое ощущение горечи, которое всегда возникало при виде погубленной красоты. Залитые кровью порванные крылья, испачканная и потрепанная одежда, обычно отличающаяся идеальной чистотой, спутанные длинные волосы и личико, искаженное гримасой боли... Эльф тихонько застонал, кашлянул и тоненькая красная струйка, похожая на нить, протянулась по его щеке, упав на землю цепочкой тяжелых и мутных капель. Похоже, он все еще был жив. Но если оставить раненого так лежать – смерть неминуема... Рано или поздно, но эльф умрет от ран и потери крови.
Даррен достал платок, понадеявшись на то, что кусок ткани окажется достаточно чистым, и завернул в него эльфа. Затем медленно поднялся и, поспешил домой, забыв про боль в ноге и надеясь успеть вовремя...
– Кто ты... человек... – прошептал эльф, разлепив крепко сжатые веки. – Я... не знаю тебя...
– Как же так, славный эльф? Я же Даррен, помнишь? Мы с тобой говорили про свободу.
– Даррен... свобода...
Эльф вздохнул и затих, словно последние силы его покинули вместе со словами. Даррен, мельком взглянул на свою ношу, убедился, что жизнь еще не покинула хрупкое тельце, и, тяжело ступая правой ногой, побежал, благо до дома было рукой подать...
– Зачем ты спас меня, человек Даррен?
– Не мог оставить живое существо умирать.
– Но я хотел умереть.
– Зачем? В прошлый раз ты наслаждался жизнью. Что произошло за это время?
– Ты был прав, человек Даррен. А я ошибался. Свобода... Я думал, что это значит – слушать только свои желания. Я сделал много... плохого. А в конце – ввязался в войну между эльфами. Мне казалось, что там будет весело, я не думал о смерти. И когда меня ранили, когда я остался в траве, истекающий кровью... Я дико хотел жить. Первые несколько часов.
– Так ты там целый день пролежал? Бедолага... Подожди, сейчас я вина принесу. Не такого, как доводилось пить тебе, славный эльф, но это лучше, чем ничего...
– Постой! Не уходи... Не уходи, человек Даррен. Я еще не закончил... Я сказал, что ты прав, человек Даррен, но не сказал – почему. Я сказал, что первое время после того, как меня ранили, думал только о жизни... Я не хотел умирать, я искал способ, как мне спастись. Но не нашел и смирился, а потом стал думать. Не надеясь на спасения, терпеливо ожидая неминуемой гибели... Я думал... это все, что мне в тот момент оставалось. И я понял, постепенно, с каждой каплей крови, покидавшей меня, приближаясь к осознанию... Ошибка. Вся моя жизнь – ошибка... Я пытался ухватить все, пытался воспользоваться всем, что было мне дано по праву рождения. Я не задумывался – зачем. Я просто брал, брал и брал от этого мира все, что хотел... А в конце просто стал рабом. Своих страстей или своих возможностей... Не имеет значения, человек Даррен. Не имеет значения...
– Тебе не стоит так много разговаривать, славный эльф! Ты ранен и слаб, ты...
– Позволь мне закончить, человек Даррен. Прошу тебя...
– Хорошо.
– Спасибо, человек Даррен... А свобода... Как ты и говорил тогда... Это – возможность самому построить ту клетку, в которой будешь находиться... А я... Всегда считал, что нет никаких препятствий и запретов... Метался из стороны в сторону, все сильнее запутываясь в паутине, которую не видел, потому что считал себя свободным... Я обманывал себя до самого конца... А теперь понял... Слишком поздно...
– Не поздно! Ты сможешь все исправить, славный эльф!
– Может быть... Ты опять прав... Что я теряю, если попробую? Хорошо, человек Даррен... Но ответь мне... Ты считаешь себя выше меня, по праву знания?
– Странное спрашиваешь ты, славный эльф. Как я могу быть выше другого, будь он человек или кто еще, под нашим небом рожденный? Какое у меня на это право? Да, я знаю больше многих... но знание доступно всем, оно не разбирает достойных и недостойных... Да разве сам я – достоин? Нет. А значит, не могу судить остальных...
– Благодарю, человек Даррен... И скажу... нет смысла это таить... В первую нашу встречу я считал... Я считал себя взрослым, а тебя – ребенком, только потому, что старше на добрую сотню лет... Только потому...
Эльф закрыл глаза и грустно улыбнулся. Лицо его было спокойно, как воды лесного озера... В первый раз за долгую-долгую жизнь.
"Плевками ядер пробиваем борта у кораблей,
И мушкетоны заряжаем, и наши клинки - острей!"
Вне форума
Повелитель Павлинов
ОТСЧЁТ
Весна. Солнце. Голубое небо.
Настроение думать у Пашки было. И он думал. Он смотрел на мутные ручьи с зеленоватым оттенком, на чёрные горбатые сугробы с клочками мусора. Пейзаж вокруг больницы был далеко не трофимовский, где "рыжею девчёнкой, сонною ото сна в озябший мир пришла весна". Казалось, что на провинциальный город свалилась "грязная вонючая бабища, пьяная и дурная".
- Ну куда прёте?! Куда прёте, говорю?! - закричала ущербная во всём тётка из пропускной будки.
- Подними шлагбаум! - крикнул Пашка. - К главврачу еду! - и подумал: "Пока не соврёшь - не пустит ведь!"
Тётка молча повиновалась, подумав, что если "бох" не дал в жизни "щастья", то проблемы с начальством "плохо отразятся на коже" и тогда вообще абзац.
В травмпункте Пашку встретил депрессивно-коричневый линолиум, дохлые цветочки в горшках, плакаты "В НОВУЮ ЖИЗНЬ!" и атмосфера загробного царства.
- Девушка, а где здесь дежурный блок? - спросил Паша первую же попавшуюся на глаза девушку в затравленном хлоркой халате.
- А вам зачем? - ответила та.
- Да на великах покататься хочу позвать.
Девушка окинула Пашку взглядом - одет он был солидно: пальто поверх дорогого костюма, галстук, золото на руках, портфельчик из разряда "большой кошелёк". Паша не любил такой "стиль", но в провинции это считалось шиком.
- Шутите? - фыркнула она презрительно.
- ГДЕ. ЗДЕСЬ. ДЕЖУРНЫЙ. БЛОК. - сухо, стиснув зубы, отчеканил Паша.
Девушка ушла, надув губы. Она ведь медсестра, практически правая рука Господа, а тут пришла какая-то морда козлячья.
В коридор вышел врач. Унылые люди, словно марионетки, подняли головы. Увидев яркого, деловитого Пашку среди серого проблемного общества, доктор незамедлительно отреагировал: - А вы по какому вопросу?
- У меня отец обе ноги сломал. Вы его перевели в другую больницу... - начал Пашка.
- Ну? - врач пристально, как перед казнью, смотрел на него и терялся в догадках.
- А историю болезни потеряли.
- А когда он поступил к нам? - спросил врач, напялив очки. У него не было золота на руках, и костюма от Zegna тоже не было. И ему почему-то показалось, что, нацепив очки, он будет выглядеть важным.
- Десятого марта, - сказал Паша.
- Ну, тогда жди, - ответил врач и с чувством собственного превосходства увлёк за собой маленького мужичка без пальца на правой руке.
Пашка присел на лавочку. Люди вздыхали, как старые собаки, и грустили что-то своё. Несколько раз по коридору пробежал парень с обожженым лицом и все, наверное, подумали: - Елки, как нам хорошо-то на самом деле!
- Вам нужно на шестой этаж. В травмотологию, - бросил доктор, высунув голову приоткрытую дверь, как мышь из норы.
- Проблем нет, сейчас всё уладим, - жизнерадостно возвестил зав травмотологическим отделением. - Пойдёмте, - он обжёг Пашку улыбкой и подкрутил усы.
- ВитальИваныч, у нас уволили одну регистратурщицу, а медсестра одна! И не будем мы искать какие-то там карточки! - заверещала заведущая травмпунктом, словно мелкая дряная собачонка.
- Вот-вот! - вмешался уже знакомый очкастый доктор. - Мы тут экстренную помощь оказываем, а не карточки ищем!
Заведующий травмотологией, виновато пожав плечами, ушел.
- Мужчина, - обратилась женщина к Пашке. - Вы можете тут не стоять! Всё равно мы вам ничем не поможем!
- А как же отец? Он ведь у меня не ходит... - взгрустнул Паша. - Как лечиться дальше?
- Ваши проблемы. Покиньте кабинет - вы в верхней одежде! - поставил жирную точку очкастый врач.
- Ну ладно. А как вас зовут? - поинтересовался Паша на пороге.
- На табличке написано, - буркнул доктор, щёлкнув резиновыми перчатками.
- Жаловаться будете? - ехидно усмехнулась заведующая.
- Нет... На Марс вас отправлю, - ответил Пашка как-то грустно.
- Ну-ну... - улыбнулся доктор.
***
Через два дня на Байконуре жизнь бурлила, как в муравейнике. Сотни разноплановых специалистов носились туда-сюда с кипами бумаг, что-то оживлённо обсуждали. Ученые мужи потряхивали бородками, поглаживали животики и по-умному друг-другу кивали. Заведующая травмпунктом и врач-травмотолог стучали в иллюминатор, что-то кричали, а спустя час - выбились из сил и притихли. Рядом с Президентом Пашка выглядел сутулым, худощавым человеком. Но, судя по тому, как Президент похлопывал его по плечу, шутил, изгибался и что-то шептал ему на ухо - можно было понять, что Пашка является кем-то гораздо более значимым, нежели сам Президент.
- А где вы их нашли? – спросил Президент, утерев платком красный от холода нос.
- На малой родине… - задумчиво ответил Паша. – Там таких много. Но эти особенно никчёмные. Пусть хоть так гражданский долг отечеству отдадут… - и холодно улыбнувшись, скомандовал: - Отсчёт!
Вне форума
Gravitskiy
КОЛОБРОД
- Мать-перемать! - взревел Сашка и вскочил с кровати.
Была глубокая ночь. Но сверху грохотала музыка. Шурик уже несколько часов смотрел на сотрясающуюся люстру и пытался уснуть. Вот только соседи сверху не спали и, судя по грохочущей музыке и нервно содрагающейся люстре, не собирались. Потому все попытки провалиться в объятия Морфея оставались тщетными.
- Ты куда? - сонно поинтересовалась жена, которая в отличие от мужа прекрасно спала хоть под дискотеку, хоть под землятресение. Казалось, извергнись у нее над головой Визувий, и то не проснется.
- Наверх, - сердито прорычал Сашка, натягивая брюки.
Наверху открыли не сразу. Сашка долго и судорожно жал на кнопку звонка, прежде чем где-то за двумя дверями женский голос не проорал "Дим, звонят". И еще немало времени прошло в нажиманиях на кнопку, прежде чем неведомый "Дима" не предстал пред ясны Сашкины очи. Организатор квартирной дискотеки смотрел на Александра сверху вниз, благо рост позволял. Шурик был весьма скромных габаритов, противник же его оказался из серии "Дядя, достань воробушка".
- Че? - грубо поинтересовался "дядя", тоном давая понять, что дает три секунды на размышление, и еще три на поспешное бегство.
- Можно потише? - вежливо, насколько был способен, полюбопытствовал Шура. - Вобще-то люди спят.
- И че? - не понял мужик. - Пусть спят, мне-то что?
- Музыку убавьте, спать мешаете, - начал злиться Александр.
- Ты обще кто? - набычился дядя, почувствовав видимо, что противник никуда не побежит и его придется давить морально или физически прямо тут.
- Сосед.
- Уваливай, сосед, - посоветовал мужик и добавил трехэтажную тираду.
Саша почувствовал, как закипает кровь.
- Ты чего, - надулся он, напоминая воробья, решившего напрыгнуть на ворону. - Охренел, гад?
Мужик тоже переменился в лице, выдвинулся из дверного проема и подвинул Сашку.
- А ну пойдем, выйдем.
- Руки убери! - вывернулся Шурик, понимая, что сейчас его уроют прямо здесь. Среди ночи, на лестничной клетке, у лифта. Но мужик руки не убрал, наоборот вцепился в правую руку Александра чуть выше локтя и поволок его в сторону. Саша выматерился. Хватка на руке стала железной, а мужик набух и покраснел, как разварившаяся свекла.
- Козлина! - отчаяно орал Шурик, понимая всю бедственность своего поожения. - Урод моральный! Быдлоид! Устроили тут притон. Участкового на вас нет.
Дима уже не чекал, а хватка его становилась все более твердой, грозя оторвать Сашке руку.
- У колоброд! - рявкнул Шурик из последних сил и...
Хватка ослабла. Александр выдернул руку и вывернулся. Противник стоял перед ним полностью деморализованый, будто его по морде доской шарахнули.
- Че? - тихо, потеряно спросил он.
- Колоброд, - автоматически повторил Сашка.
Мужик потерялся и опустил глаза.
- Извини, братан. Больше не повторится, - заверил он и поспешно исчез за дверью.
Щелкнул замок, а через секунду смолкла музыка и притихли крики. Сашка постоял перед дверью, силясь понять что произошло и неторопясь пошел вниз к себе на этаж.
- Ну что там? - сонно поинтересовалась жена.
Александр пожал в темноте плечами. При том, что в этот момент стягивал брюки, движение чуть не стоило ему крепкого ушиба.
- Мужик, - ответил он, ловя равновесие. - Огромный, дикий и безмозглый.
- И что, он позволил себя уговорить? - удивилась жена. Даже голос ее проснулся.
Сашка хмыкнул, вспоминая колоброда Диму.
- Нет. Он того... Кажется, удивился.
- Чему?
- Слово новое услышал, - снова передернул плечами Шурик и нырнул под одеяло.
Вне форума
Павел ХА
Эксцентриситет
- Все равно не понимаю.
- Чего не понимаешь?
- Ничего не понимаю! Не доходит до меня. Понимаешь?
- Не понимаю.
Игорь посмотрел на Светлану с укоризной.
- Ну, что может быть проще? - сказал он, - Эксцентриситет.
- Вот-вот! - девушка возмущенно посмотрела на однокурсника, - Язык сломаешь! От одного только слова свихнуться можно!
- Так уж и свихнуться...
- Ну да, тебе хорошо, ты вон какой... умный. А я точно завалюсь.
- Да ладно. Может, тебе другой вопрос достанется, полегче.
- Хорошо бы. Только, чувствую, по закону подлости этот самый экси... экци... блин, как там его?
- Эксцентриситет.
- Ну да. Вот он мне и попадется, гад!
Девушка чуть не плакала. Игорь смотрел на нее с интересом: миловидное лицо, глаза большие, синие, губы пухлые. Наверное, целуется хорошо. Грудь полная, высокая, ножки стройные, талия - все на месте. Дурак он будет, если не воспользуется...
- Хорошо, - сказал Игорь, как бы нехотя, - Не рыдай. Если хочешь, я тебе помогу подготовиться.
- Правда? - просияла Светлана, - Вот спасибо! А когда?
Игорь сделал вид, что размышляет.
- Ну... - сказал он, - Экзамен послезавтра, значит, особо откладывать некогда. Завтра я не смогу. Может, сегодня?
- Давай. А где?
Игорь пожал плечами:
- Заходи ко мне вечером. Я в двести шестнадцатой...
- Нет, - покачала головой Светлана, - Лучше ты ко мне. Девчонки в кино собираются на шесть, так что комната свободна. Никто не будет мешать.
- Идет. Тогда я после секции сразу к тебе. Ну, до вечера?
- До вечера. Пока!
Игорь ушел, очень довольный собой. Девушка проводила его задумчивым взглядом. Высокий, спортивный, симпатичный. Наверное, ласковый...
Подошла Людмила. За щекой она перекатывала жевательную резинку.
- Ну, вот что, - сказала ей Света, - Сегодня берешь Нинку, и дуете обе в кино. Чтобы с шести до девяти вас в комнате не было.
- Не вопрос, - ухмыльнулась Людка, - Но билеты с тебя.
- Само собой.
- На попкорн и колу добавишь?
- Шантажистка! - сказала Светлана, - Ладно уж, добавлю.
Людмила хитро сощурилась:
- Потом расскажешь, как было?
- Что-о? - возмутилась девушка, - Ты о чем? Мы готовиться будем к экзаменам.
- А, ну да, конечно, - согласилась Людка, - Кстати, об экзаменах. Ты можешь объяснить мне про этот экси... экци...
- Эксцентриситет?
- Ну да! Мутная какая-то тема. Я не врубаюсь совсем. А вдруг на экзамене попадется?
Светлана посмотрела на подругу с укоризной.
- Эх ты! - сказала она, - Это же элементарно! Ну, слушай: эксцентриситетом называется числовая характеристика конического сечения. Эксцентриситет инвариантен относительно движений плоскости и преобразований подобия. Понимаешь? Возьмем на плоскости точку...
Вне форума
Повелитель Павлинов
БАЙБАК
Это было похоже на вихрь. Огромная, серо-желто-рыжая волна байбаков захлестнула нашу деревеньку, словно бы какой-то рыхлый островок. Покусаны были все: цыганская семья, детвора, бабы, мужики, старики, собаки, домашний скот. Я спал в гамаке, поэтому меня укусили едва ли не самого последнего. Сначала была кутерьма до небес: бабы выли, дети визжали, собаки лаяли, мужики орали - к ночи с Божьей помощью угомонился народ. Разбрелись по хатам засидевшиеся на завалинке старики, угомонилась скотина в стайках. Затихло всё. Я закрыл церквушку, забрался на колокольню зарницы посмотреть, мыслям одухотворенным придаться. Да и задремал...
Проснувшись поутру, я не осилился даже на ноги подняться. Меня сильно лихорадило: руки тряслись, дыхание сбивалось, пот пропитал рясу. Добравшись ползком до перепорки, я глянул свысока на деревню. Повсеместно валялись коровьи туши, возле парома бился в конвульсиях Митрич, наш сапожник. За околицей горел цыганский балаган, цыганята лежали, раскидав ручки-ножки, так безжизненно, словно картофельная требуха. Собаки издохли на привязи, люди издыхали медленнее и захлёбывались стонами.
"Пробил час. Снизошла на землю кара Божья" - подумал я. С трудом поднявшись на ноги, из последних сил раскачал колокол. Траурный, тревожный звон полетел за реку, в Хомутово. Гнев царя небесного лавиной байбаков катился по земле...
Вне форума
Gravitskiy
[color=darkred:2cda7a3b5c][b:2cda7a3b5c]Люминофор. Интернет-сказка.[/b:2cda7a3b5c][/color:2cda7a3b5c]
[i:2cda7a3b5c]"Форум сайта graa.ru 14 апреля 2009 года.
Повелитель Павлинов
Следующее слово:
ЛЮМИНОФОР
Форум сайта graa.ru 16 апреля 2009 года.
Повелитель Павлинов
Народ! Люминофор не слово - 5 минут не время! Поактивнее!
Форум сайта graa.ru 29 апреля 2009 года.
Повелитель Павлинов
Что такое? Хоть садись и сам пиши. Люди, слово было ЛЮМИНОФОР!
Форум сайта graa.ru 1 января 2010 года.
Повелитель Павлинов
Нет, я не понял, на этом все и закончилось? Люди, есть кто живой? Может быть все-таки кто-то напишет про люминофор?
Форум сайта graa.ru 12 августа 2015 года.
Повелитель Павлинов
Иногда я заглядываю сюда в надежде найти текст про люминофор. Но видимо тщетно. А слово-то было любопытное. Отчего все замолчали? Может игра надоела? Так и сказали бы. Я бы не обиделся.
Форум сайта graa.ru 30 октября 2034 года.
Повелитель Павлинов
Жаль, что про люминофор так никто и не написал. Могло бы получится интересно. Я понимаю, конечно, столько лет прошло, но все-таки... Может быть кто-нибудь, хоть теперь напишет? Есть тут кто живой? Павел? Абсолют? Маска? Павел Ха? Гравицкий? Ну хоть кто-нибудь!
Форум сайта graa.ru 1 ноября 2034 года.
Старожил
Чего разорался? Некому писать. Павел Ха теперь на форумах не сидит, он легенда грушинского фестиваля. Маска строчит романы под псевдонимом НелукЪяненко. Павел пишет рассказы и исследует феномен творчества Ю.А. Никитина в русской фантстике 20-го века. Гравицкий умер давно. Не то перепил, не то в аварию попал. А может в аварию попал с перепою. Про Абсолюта много чего говорили, одно известно точно - большой человек. Кто тебе теперь напишет? И вобще, что за слово такое дурацкое? Люминофор? За столько лет не смог другого слова придумать? Вот придумал бы и все могло пойти по другому... "[/i:2cda7a3b5c]
Иркью оторвался от расшифровки. Устало вытаращил все три зеленых глаза и посмотрел на Горнилона.
- Это все?
- Все, что удалось выудить, патрон. Носитель информации допотопный, ненадежный. Как сумел сохраниться - загадка. И то, что мы хоть что-то смогли с него вытащить уже большая удача.
- Спасибо.
Горнилон поклонился и вышел. Иркью подошел к иллюминатору и посмотрел на мертвую планету. Там внизу под их кораблем мела ядерная зима. Примитивный носитель информации - все, что удалось отрыть пока в вечной мерзлоте мертвой планеты. А информации на том носителе оказалось - кот наплакал. Сплошное разочарование.
- Люминофор, - произнес он вслух незнокомое слово из давно погибшего языка. - Интересно, что бы это значило?
Вне форума
Absolute
Тужурка
– Ну, чего стоишь? – дед с усмешкой смотрел на растерянного внука. – Натягивай, одежка твоя теперь.
Он стоял и поглаживал длинные седые усы, пока мальчишка, путаясь в рукавах и постоянно отвлекаясь на блестящие пуговицы, надевал подаренную тужурку.
– Как на корове седло, – хохотнул дед, не без удовольствия разглядывая результат внуковых стараний. – Ничего, подрастешь, в пору будет.
– Деда, – растрепанная чумазая рожица шмыгнула носом. – А эта тужурка тебе от твоего дедушки досталась?
– Да, – старик похлопал внука по плечу. – Смотри, береги вещь. Она не простая, с секретом... Да ты не боись! – засмеялся дед, глядя на испуганное мальчишечье лицо. – Не съест она тебя. Наоборот, от беды всякой разной защитит.
– От... беды? – недоверчиво переспросил внук. – Но как? Она что, заколдованная? Как волшебная кольчуга?
– Начитался сказок, этих, как его, фэнтезей, – пряча усмешку в усах, проворчал дед. – С секретом одежка, говорят же тебе. Если носить будешь – никакой недруг не взглянет даже. Перед самым носом гулять будешь – в другую сторону посмотрит. Вот такие дела, внучок. Береги ее, вещь редкая, нынче нигде не сыскать.
– Хорошо, деда, спасибо, обязательно сохраню, можно мне пойти сейчас гулять? – протараторил мальчишка, которому не терпелось испробовать чудную тужурку в действии.
– Ну, беги, беги, – улыбнулся старик и зачем-то хитро посмотрел на внука. – Беги...
Мальчишка осторожно пробирался среди редкой травы, растущей на большом пустыре. Хотя он пытался выглядеть мужественно, но отголоски страха давали о себе знать и грязные пальцы постоянно прикасались к металлическим пуговицам тужурки, словно их прохладная шершавая поверхность придавала уверенности в собственных силах... Точнее, конечно же, в силах тужурки, а потом уже в том, что благодаря секрету, про который рассказал дедушка, удастся проскочить, не встретившись с собаками.
Собаки... Он заозирался по сторонам, не сбавляя шаг. Своры пока не видно, но они в любое мгновение могут выскочить, будто из под земли, после чего окружат неосторожного человека, противно и громко загавкают, а то и покусать могут. Поэтому-то мальчишка и боялся пересекать пустырь, предпочитая ходить в обход, делая большой круг.
Собаки... Группа черных пятен, до которых было шагов сто или больше, совершенно неожиданно появилась впереди. Вот так – не было ничего, а через мгновение, мальчишка и глазом моргнуть не успел, во всей красе объявилась знакомая свора. Казалось, что даже отсюда видно, как капает слюна с острых зубов, морщатся вытянутые морды, и зло сверлят воздух маленькие глазки. Мальчишка затеребил рукава тужурки, пытаясь побороть накатившую дрожь. Уж очень он боялся этих собак, да и не только этих...
Мальчишка вздохнул и, передвигаясь черепашьим шагом, все же стал приближаться к собакам. Шажок, еще шажок, еще... Когда расстояние сократилось наполовину, к вящему изумлению мальчишки, свора вдруг поднялась и отбежала назад. Тогда он приблизился еще немного и собаки, как по команде, вновь отступили. Это странное противостояние продолжалось некоторое время, пока, наконец, собаки не убежали совсем, скрывшись за сваленными в кучу сухими ветками.
Мальчишка торжествовал, протирал пуговицы, дышал на них и разглаживал складочки на рукавах. Тужурка и вправду волшебная! Вот это да!
– Мишке расскажу – обзавидуется. Небось, никогда такой не видел! С ней мне теперь... – расхорохорившийся мальчишка осекся, увидев чуть в стороне, на расстоянии каких-то десяти шагов, большую собаку.
Она была одна и шла как-то странно: рыская из стороны в сторону, то принюхиваясь к одинокой травинке, то целеустремленно пробегая пару метров, ни на что не обращая внимания. Мальчишка даже испугаться не успел, когда собака остановилась прямо перед ним и повела мордой сначала вправо, потом влево. Нос дергался, зубы постоянно скалились, и с них обильно стекала слюна. А страшнее всего было рычание – глухое, едва слышное, с ноткой какой-то безумной обреченности.
“Бешеная!” – мигом пронеслось в голове. – “Эта собака – бешеная... бешеная...”
Мальчишка затаил дыхание, не сводя глаз со зверя. Тужурка должна защитить и от этой опасности, ведь волшебство, заключенное в ней, работает! Он видел, как пятилась свора, которая раньше с радостью накинулась бы на человека, осмелившегося вторгнуться в их владения. Видел! Собственными глазами! А значит и сейчас... Обязательно поможет...
Собачья морда перестала дергаться из стороны в сторону и слепо уставилась вперед, прямо на мальчишку. Рык стал громче, собака вся подобралась, словно готовясь прыгнуть, и, когда, казалось, что нападения уже не избежать, совершенно неожиданно чихнула и отвернулась. Понюхала травинку, чихнула еще раз, в безумных глазах промелькнуло что-то вроде удивления. Она еще немного постояла, а потом затрусила в сторону, уже больше ни на что не отвлекаясь...
– Ух! – дед, наблюдавший за пустырем, тяжело вздохнул. – Обошлось!
Он растерянно вертел в руках маленькую металлическую свистульку. С помощью такой обычно отпугивают собак.
– Вот жеж, – старик осторожно подул в свистульку, внимательно прислушиваясь к несуществующему звуку. – Бешеная, кто ж подумать-то мог? Такая писка не испугается... Хорошо, что все обошлось. Слава Богу!
Он еще раз вздохнул и спрятал свистульку в карман, искренне недоумевая, почему бешеная собака не набросилась на внука, а просто убежала...
Вне форума
Повелитель Павлинов
ВОЗМЕЗДИЕ
Брум Кэкх сидел на замшелом валуне, что на крутом утёсе над зелёным морем джунглей, и прислушивался к вечернему голосу тропиков. Его седая борода ещё не обсохла после купания. Брум смотрел на небо, будто чего-то ждал. Морщинистое лицо его, отмеченное застарелой печалью, было безмятежно. Скорчившись над обрывом, он думал о семье, которой вот уже тридцатый год, как не стало. Брум понимал, что виноваты нэйры-захватчики, что это они в тот злополучный день попытались сжечь лес, но… Брум во всём винил себя. Много раз он задавал себе один и тот же вопрос – в чём его вина? И, не возымев ответа, продолжал корить себя.
Семейство бабуинов с треском, с отрывистым ухающим криком затеяло делёжку банановой пальмы. Стая птиц сорвалась с бесконечно кудрявой кроны баобаба и, описав в воздухе замысловатую метаморфозу, умчалась к реке. Тропики дышали тёплой влагой, криками причудливых созданий и ароматом поспевающих плодов мангового дерева. Брум захотел улыбнуться, но не смог.
На алом, словно ягодный нектар, небосводе появилась черная точка. Брум поднял с земли посох, косточки лягушки кертау тревожно зашумели в пустом кокосе. Он чувствовал, как враг смотрит на него, сидя в смертоносной летающей махине. Черная точка быстро приобрела очертания; линкор нейров-захватчиков на малом ходу подбирался к лесу. «Уже третий на этой неделе…» - подумал Брум. – «Неужели так трудно смекнуть – один линкор чепуха, два – сложнее, три – проблема, тридцать три – в самый раз…»
Тропики обеспокоились: местами затрещали ветки, живность завыла, зашумела, взывая к своему защитнику. Последние тридцать лет Брум Кэкх был отцом этого салатово-изумрудного рая, его хозяином, его богом. Потеря семьи многократно усилила эту связь. Лес был жив только потому, что жив Брум.
- Эх… Старость не радость… - он поднялся на ноги и поднял посох. Взгляд его изменился, глаза почернели, дух соединился с душою тропиков. Взмах руки – и в небо устремился столп тысячи корней, сплетённых в одно крепкое щупальце. Оно обвилось вокруг линкора, раздался скрежет. Тысячетонная махина, раскрученная щупальцем, потеряла управление. Описав в свете заката мёртвую петлю, линкор рухнул за много десятков километров от тропиков и взорвался. Ветерок от микроядерного взрыва растрепал волосы Брума. Глаза его приобрели вполне обычный вид, не считая глубокой печали на дне зрачков. Брум Кэкх стянул с валуна шерстяной плед и побрёл в хижину. Ещё одна победа, ещё одно возмездие…
Вне форума
Absolute
Муляж
Дощечка к дощечке, веточка к веточке. Еще немного и левый бок будет закончен, вон уже поникшая листва точь-в-точь как маскировочная сетка. Жаль, вместо колес ничего не приспособить, но и так хорошо получается. Валька невольно залюбовался своей работой. Еще бы! Столько времени потрудиться пришлось – ненужные доски выпрашивать у соседей, потом в лесу ветки собирать, тяжелым и неудобным топориком обрабатывать, чтобы пришлись впору. И ведь не один день, и не два – целую неделю Валька утром бежал в палисадник, а возвращался затемно, уставший и голодный. Родители, конечно, ворчали, но разве остановишь “двести грамм взрывчатки, а, быть может, полкило”?
Дощечка к дощечке, веточка к веточке. Пусть и не очень похоже, зато своими руками сделано. И еще – секрет внутри. Со стороны смотришь – муляж танка, а на деле он полый, на деле это роскошный шалаш, удобный и просторный. Можно и книжку почитать – света сквозь боковые щели довольно проникает, можно посидеть, перекусить пирожками, которые мама готовит. И от дождя спрятаться. Валька проверял – когда ливень налетел, вместо того, чтобы бежать домой, он юркнул внутрь и переждал непогоду. Сначала боялся, что крыша прохудится, не выдержит, но обошлось. А потом просто слушал стук капель, представляя, что едет в самом настоящем танке, что вокруг рвутся снаряды и пули стальным дождем обрушиваются на крепкую броню...
– Эй, малец, ты что делаешь? Что делаешь, говорю? – прервал мечтания мальчишки грубый голос. – Что за каракатицу изобразил?
– Я, это... танк, – Валька обернулся, узнав в пришедшем мужчине школьного сторожа. – Танк сделал.
– Тааааааааанк? – слово прозвучало похоже на “Таааааак”. – Эта куча веток? Еще скажи – дирижабель.
Сторож сухо засмеялся, скорее для порядка, а потом, кашлянув, строго взглянул на мальчишку.
– Иди сюда, – он поманил пальцем. – Иди, иди. Вооооот я тебя за ухо сейчас. Больно? Больно. А ты скажи – где доски стащил? Вона их тут сколько, небось, забор чей разобрал, ась?
– Нееееет, – пропищал Валька, пытаясь вырваться из крепких пальцев сторожа, отчего ухо только сильнее покраснело. – Я попросиииииииил. Я с разрешееееения.
– Даааааааа что ты говориииииишь, – передразнил сторож. – Вот пойдем, пойдем, сам спрошу. Боишься?
– Нет, – шмыгнул носом Валька. – Я с разрешения. Я у соседей спросил.
– Спросил? Еще раз спросим, – сторож потянул мальчишку за собой. – Давай, давай, шевели ногами.
– Иваныч! Куда мальца тащишь?
Удары костяшек домино о деревянную поверхность стола почти сразу заглушили голос говорившего. Сторож, которого назвали Иванычем, обернулся и сбавил шаг, не забывая, впрочем, зорко поглядывать на мальчишку.
– Аааа, Петров! Ну, привет тебе, старый. Как дела?
– Как сажа бела... Вот, играем, тебя ждем. Давай, садись, присоседивайся... Ну, чего мнешься-то?
– Да это... Малец тут чудище из досок и веток изобразил, а я хочу спросить, может, он у кого забор разобрал или из сарая вытащил.
– Валька? Брось ты, Иваныч, он же давеча и у меня просил... Отпусти малого и давай лучше к нам.
Петров показал горлышко бутылки, торчащее у него из кармана.
– Поиграем, отдохнем... Давай, Иваныч, не тяни слона за хобот, только тебя ведь и ждем.
Сторож было засомневался, но потом махнул рукой и выпустил мальчишку, пригрозив на прощание.
– Лучше б полезным чем занялся... Воробьев гонял или по деревьям лазил... А то танк вишь ли! Удумал!
Закончив читать нотацию, Иваныч отвернулся и, больше не вспоминая о “мальце”, направился к беседке, предвкушая интересный вечер. А Валька, обрадованный тем, что все благополучно разрешилось, тут же побежал обратно, в палисадник. Нужно ведь еще многое сделать, чтобы муляж был похож на настоящий танк...
Вне форума
Риомир
Тужурка
Тип с огромной коробкой выглядел донельзя подозрительно. Но я в предвкушении заказа совершенно расслабился и расплатился, даже не раскрывая коробки.
Заказывал я тужурку через секретаря. Последний подозрительно помалкивал. Но, судя по объему, меня ожидало нечто воздушное.
Мыслекнно облизываясь, я развязал веревку и приоткрыл крышку...
Что-то хвостатое с пронзительным мявком бросилось под диван. Тип быстренько ретировался.
Что ты мне заказал? Выключу! Или переведу на выечную косынку! - взревел я.
Мой комп проблеял нечто уж совсем невразумительное: "Французское "Ту жур" означает "На каждый день". А что может быть лучше кошки!"
Железная логика. Я не нашелся, что и ответить.
Вне форума
mask
Возмездие
- Проспект. - Объявил водитель.
Все желающие пассажиры ринулись на выход.
Сергей Краснов с облегчением вздохнул. Тесный и душный автобус уехал.
Город встретил Сергея холодным ветром и запахом автомобильных пробок. По грязным весенним улицам мчались чумазые машины. Старые раскидистые клены еще хранили на голых ветвях последние следы утреннего снегопада. По серому небу быстро бежали низкие светло-сизые облака.
Луч солнца на мгновение прорвался на свободу и отразился золотой россыпью в пыльных окнах домов и неумытых витринах магазинов.
«Какой нынче холодный апрель». –Дрожа от холода подумал Сергей, и поднял воротник на куртке.
Заморосил противный мелкий дождь. Краснов бодро шагал по проспекту, перепрыгивая через лужи. Он торопился в редакцию. Вчера ему позвонили домой и сообщили приятную новость. Его новый роман «Возмездие» наконец-то взяли в печать! И сейчас Сергей не просто шел, а летел на крыльях счастья.
Вне форума
