|
сказка
В стародавние времена кожаная обувь была доступна только богатым людям.
А башмачник Тодесил резал обувь из дерева для простого люда. Тодесил — добросовестный мастер, башмаки у него ладные, удобные, но, несмотря на то, что работал он с утра до вечера, доходы его семьи были скромными. Его жена Лона имела репутацию порядочной, заботливой матери. Семья растила четверых детей. Старшему сыну Рокусу с малолетства приходилось помогать родителям: ухаживать за домашними животными, обрабатывать землю, выполнять тяжёлую работу по дому. В то же время его сверстники предавались беззаботным играм и развлечениям. Рокус тоже хотелось поиграть с ребятами и он спрашивал у матери:
— Почему я должен заниматься хозяйством, младшими братьями и сёстрами, когда друзья мои играют и развлекаются на берегу реки?
На что Лона ответила: ¬¬¬ «Отец на заработках, хозяйство большое, младшие подрастут — тоже станут помогать по дому».
— Пока они вырастут — я состарюсь от обязанностей, надоело прислуживать собственным родителям; — обижался старший сын.
— Мы любим тебя не меньше остальных детей, сейчас они слишком малы, чтобы справляться с делами, мы нуждаемся в твоей помощи — объясняла мать
— Больше всего на свете я мечтаю разбогатеть, чтобы скупить все игрушки! Пусть другие дети завидуют мне, а не я им, — ответил мальчик.
Со слезами на глазах мама отвечала сыну; — «Для того, чтобы разбогатеть, нужно учиться какому-нибудь ремеслу, у тебя же нет никакого стремления к обучению». Рокус конечно пытался помогать отцу в башмачном деле, но не давалось ему это ремесло.
— Пусть обучаются неудачники, а я найду в себе, какой небудь скрытый талант и удивлю вас всех, но бегать с метлой по двору — не мой удел.
С этими словами Рокус схватил со стола кусок хлеба и выскочил из дома, хлопнув дверью. За столом осталась рыдающая мать, а вокруг неё собрались ничего непонимающие, плачущие малыши. Так внезапно, жестоко обидев маму и своих родных, покинул Рокус отчий дом.
Сгущалась ночная мгла. Рокус решительными шагами удалялся от родного дома. В голове роились мысли, так, что стучало в висках: «Может вернуться? Дома наверняка простят, даже пожалеют. Нет, к прошлой жизни возврата не будет! Я им ещё докажу, они ещё пожалеют, что заставляли меня убирать за поросятами». С такими мыслями шагал мальчик в неизвестность. Белая пыльная дорога ещё излучала дневное тепло. Аллея старых могучих деревьев своими смыкающимися над головой кронами прикрывала его от ночной прохлады. В просветы между ветвями светили далёкие звёзды, как бы указывая направление пути.
Слезливое чувство жалости к самому себе сменилось на что-то, что не приходилось испытывать ранее, — это новое чувство «надежда» заставляло забыть прошлое и стремиться вперёд к неизвестному.
Рассвет застал путника на отяжелевших ногах, заплетавшихся от усталости. Голова отказывалась соображать. Завидев стог сена, Рокус направился к нему и завалился, зарывшись в душистые травы. Проснувшись от солнечного зноя, он не сразу вспомнил, как здесь оказался. Но голод дал о себе знать. Достав краюху хлеба, мальчик понял, чем хороша семья и дом: там всегда найдётся, что покушать. Думы о доме рассеялись при виде города, очертания которого показались в туманной дымке. Незнакомый град манил к себе внушительными башнями и высокими крышами. Выйдя на дорогу, юный беглец устремился туда, не обращая внимания на небольшие селения вдоль дороги. При приближении к городу его решительное настроение куда-то улетучилось: вблизи крепостные стены смотрелись совсем уж неприступными.
Рокус решил найти ночлег в доме у ремесленника. В доме, где приняли парня на ночлег, жила семья ткача. Хозяин решил взять его в ученики. Но ткацкое дело оказалось очень сложным, парню не давались секреты мастерства, потому оставил Рокус гостеприимный дом.
Следующим учителем был гончар. Эту работу парень освоил быстро, но трудиться приходилось за еду и кров. Рокусу же по-прежнему хотелось собственных денег, и через некоторое время он ушёл и из этого дома.
И всякий раз, как он пытался освоить ремесло, находилась причина, по которой юноша оставлял обучение. За это прозвали его, в тех краях недоучкой. И тогда покинул Рокус эти места, не успев к ним привыкнуть, в поисках лучшей доли.
Скитания его были недолгими, дошёл он до города более крупного, чем предыдущий. На подступах к городу в живописных развалинах старой крепости, путник заметил фигуру странного человека. Чем ближе подходил мальчик к незнакомцу, тем больше разыгралось в его мозгу воображение и любопытство. Созидающий стоял в загадочной позе с палитрой в руках, перед холстом на треножнике. Юношу заинтересовало увиденное, почти театральное действие, и, свернув с дороги, он направился к незнакомцу. Тот, не обращая внимания на приближающегося путника, увлечённо продолжал своё занятие. Рокус поразился, с какой грациозностью и лёгкостью выполнял художник свою работу. Минуя вступительное приветствие, юноша обратился к нему с вопросом: «Как долго надо обучаться, чтобы овладеть вашим мастерством?». Оглядев путника снизу доверху, после непродолжительной паузы, художник ответил:
— Мастерству «рисовать» можно научиться, но для этого нужны способности, усердие и желание.
— Желание есть! — буквально завопил нетерпеливый мальчик и продолжил: «Я, пожалуй, ничего на свете так не хотел бы, как научиться изображать на холсте кистями и красками!».
— Ну, до картин долгий путь, — произнёс художник, — но рвение твоё похвально, надо начинать обучение. Будешь помогать мне по хозяйству, я же обязуюсь бесплатно заниматься с тобой рисунком. Имя моё Феррат, обращаться ко мне будешь «учитель» или «мастер». А как твоё имя?
— Рокус, — произнес восторженный юноша.
Художник собрал палитру, краски, недописанный холст в походный плоский сундук, передал ученику сложенный треножник и повёл его в сторону дома.
С этой поры начался новый этап в жизни Рокуса. За право обучаться рисовать он с рвением выполнял любую работу по хозяйству, даже не вспоминая, как ненавидел все эти обязанности в родном доме. И вообще, он не вспоминал о доме. Зато помнил обиды и унижения, которые пришлось терпеть от других людей. За время своего странствия он ни с кем не смог ужиться, не обзавёлся друзьями, сбегал от своих покровителей внезапно, без объяснений. За время его скитаний не нашлось семьи, где бы о нем вспомнили добрым словом, везде он прослыл неусидчивым учеником с вздорным характером.
Совсем другое мнение сложилось о нем в мастерской художника. Когда приходило время урока, Рокус представлял себя на месте учителя — как он с помощью мастерства проложит себе дорогу к известности, славе и богатству. Вот тогда-то все его обидчики умрут от зависти! Надо признать, что он имел право на подобные надежды, поскольку обучение продвигалось успешно. Впервые в своей жизни он получал наслаждение от труда, не помышляя о каких-либо переменах.
Учитель тоже был доволен усердием новичка, тем более что ему было с кем сравнивать. Те, чьё обучение оплачивалось, не могли похвалиться такими успехами в рисовании за столь короткий срок.
Устоявшийся порядок разрушился одним хмурым вечером. Пришла к мастеру соседка с выражением печали на утомленном лице. Феррат проводил её в свою мастерскую. Ближе к ночи довольная старушка вышла из мастерской с горшочком дымящейся каши. Задумался ученик: «На чём приготовлена каша, ведь в мастерской художника нет печи?». Он мучился догадками, а спросить мастера не решался.
В другой вечер, когда у Феррата снова был посетитель, ученик оставил рисование и стал подсматривать в замочную скважину. Удивлению Рокуса не было предела: для ночного гостя художник изобразил красками на холсте мастерок каменщика. Накрыв подрамник тканью, со словами: «Будет у тебя свой инструмент, прокормишь семью!», — мастер убрал полотно. Холст был пуст, а рядом с ним лежал новенький мастерок. Покинул гость дом художника также со словами благодарности. Ученик же не мог заснуть этой ночью. Какое чудо наблюдать довелось ему! И почему учитель, обладая подобным волшебством, продолжает писать картины? Множество вопросов, а рассвет всё никак не наступает. Едва дождавшись утра, Рокус отправился караулить пробуждение учителя.
Как только Феррат покинул спальню, ученик буквально бросился к нему на коленях: «Простите, мастер! Стал я невольным свидетелем вчерашнего чуда. Нет мне ни сна, ни покоя, пока не откроете свой секрет!».
Недовольный учитель ответил: «Преждевременны для тебя подобные тайны, не окрепшая душа твоя не справится с глубиной этого явления. Но выбора, как я вижу, у меня нет. Всё дело в волшебных красках, что доверены мне моим учителем. Тот, в свою очередь, получил их от своего учителя. Отвечу я и на последующие вопросы, которые читаю в твоих глазах. Краски эти не прибавят таланта их владельцу, они всего лишь средство, дающее возможность помогать людям достойным, и только тем, кто трудом своим зарабатывает на хлеб свой. Найдутся и такие, которые захотят получить власть и богатство. Но от них волшебство красок скрыто изначально. Поскольку невозможно при помощи красок материализовать ни злато, ни пушки, а только предметы созидательные. За годы пользования краски ничуть не иссякли. И главное, что поведал мне мой учитель, краски потеряют свою силу, если их владелец пожелает изобразить, или попросить что-либо, для себя. Не должен человек распоряжаться могуществом красок по своему усмотрению! Хранитель красок — только посредник между страждущими и волшебством. Я ответил на все вопросы, более не станем касаться этой темы до поры до времени. Ступай, выполняй свои поручения, позже продолжим обучение»...
Удалился подмастерье, но вопросы роились в его голове. Видно Рокус действительно мал, если его неокрепшее ещё сознание не могло воспринять столь ошеломляющие откровения. Мастер отчётливо дал понять ученику, что не желает обсуждать все свои секреты. Сомнения юноши были недолгими, он попросту выкрал заветную коробку с магическими красками, и сбежал из дома художника, безвозвратно перечеркнув тем самым репутацию подающего надежды ученика.
Вновь под его ногами бежала раскалённая от полуденного зноя дорога. Сегодняшний побег оказался самым коварным и преступным. Три дня пути понадобились парню, чтобы как можно дальше занести стыд и страх от места совершённой кражи. Обходя незнакомые города, беглец оказался в далёких краях.
Для ночлега Рокус выбрал самый скромный двор. На утро хозяева жаловаться стали, что нечем путника угостить. Гость спросил: «Есть ли в доме бумага, и что вы хотите увидеть на столе?» Хозяин принёс лист бумаги со словами: «Картошки с рыбой давно мы не едали». Рокус вынул из заветной коробки краски и кисти и старательно стал наносить на бумагу изображение. Хозяева изумлённо наблюдали за работой молодого гостя. Их изумлению не было предела, когда на столе появилось блюдо с дымящейся картошкой и рыбой, при этом лист бумаги, как и прежде, остался чистым. Рокусу достались не только восторги семьи, но и связанный хозяйкой свитер из овечьей шерсти. Юноша убедился: краски действуют! Так, не желая ничего для себя, Рокус накормил приютившую его семью, и получил вознаграждение.
Тихая слава пошла по тем краям о юном изобразителе. Впервые в его жизни появились друзья и богатые покровители. Он не получал денег, но при этом обрастал богатством, да и окружающие его люди тоже не бедствовали, селения заметно преобразились.
Известность о чудесном художнике распространялась по городам, дошла она и до столицы. Влиятельные покровители усилиями местных жителей помогли возвести дом для одарённого художника, хотя вслух никто не обсуждал, чем же именно он прославился. Каждый вечер собиралась компания в новом доме художника. До утра там восхваляли таланты и способности хозяина. Сам же молодой изобразитель в глубине души осознавал, что гости лицемерят и подхалимничают, ведь он не доучился, да к тому же украл волшебные краски. Но в такие минуты Рокус подавлял свои эмоции и продолжал с удовольствием принимать комплименты от гостей. А где-то там, вдалеке от славы Рокуса, жил мастер Феррат и рисовал свои прекрасные полотна. До него тоже доходили слухи об успехах ученика.
Он-то знал, какой ценой проложен путь к известности его ученика, но при этом не желал вмешиваться в ход событий.
Тем временем рос почёт и достаток бывшего подмастерья. Рокус превратился в юношу и стал заглядывался на девушек, мысленно представляя, какая из них могла бы войти в его дом хозяйкой. Девушки тоже пытались найти повод для встречи, прихорашивались и посещали те места, где бывал обеспеченный, завидный жених. Однако внимание молодого человека привлекла девушка по имени Ливия, которая не старалась специально понравиться ему, как многие особы в тех краях. Она была девушкой утончённой и романтической. Рокусу нравилась её хрупкая изящная фигурка. Прелестная головка была украшена светлыми длинными волосами. Голос её звучал мелодично, как журчание ручейка.
Вечером, когда на реке затихали голоса горожан, Ливия выходила на прогулку. Она всегда гуляла в одиночестве, избегая шумных компаний и обременительных знакомств. Со стороны это выглядело как чудачество, но, на самом деле, девушка с восторгом созерцала окрестности. Ей было странно сознавать, как это другие люди живут, не замечая прелестей окружающей природы. Горожане действительно обходились без подобной лирики, и ссылаясь на обыденную занятость, прикрывали своё невежество.
Солнце клонилось к горизонту, окрашивая небосвод в неповторимые цвета, наполняя мир торжественной тишиной. По тропинке, ведущей к берегу реки, легко подпрыгивая, как невесомое создание, спускалась девушка.
Вдруг на её пути, как из-под земли, выросла фигура юноши:
— Здравствуйте, прелестная девушка, извините, что напугал Вас своим внезапным появлением, но я не видел другой возможности встретиться с Вами. Позвольте представиться: имя мое — Рокус. В здешних местах я — прославленный художник, и многие прекрасные девушки мечтают познакомиться со мною.
Девушка невозмутимо ответила:
— Вы всегда так напыщенно представляетесь и так пестро одеваетесь?
— Нет, только для того, чтобы привлечь Ваше внимание.
— Вы в этом преуспели, появление Ваше, столь внезапное, останется в моей памяти надолго, — ответила девушка, пытаясь проскользнуть мимо юноши.
Но парень был настроен решительно:
— Позвольте нарушить Ваше уединение и сопровождать Вас.
— Не в моей власти препятствовать Вам, берег общий.
— Ну и чудесно, — продолжал молодой человек с воодушевлением, — признаюсь, давно искал встречи с Вами.
— Не понимаю, чем вызвана такая заинтересованность, ведь в жёны я не гожусь; слишком худа, да и по хозяйству, и в поле от меня проку немного, — прямолинейно ответила девушка.
— Зачем работать по хозяйству, я достаточно известен и состоятелен, чтобы нанять прислугу, — сказал Рокус внезапно для себя.
Но девушка увела беседу в иное русло: «Вот Вы говорите — известный художник, а ведь никто картин Ваших не видел. Как это так: художник есть, а картин нет?»
Рокус задумался: «А ведь девушка права. Нет у меня завершённых картин, только те ученические, что остались в доме учителя».
— Если только в этом дело, я напишу для Вас шедевр, может быть, Ваш портрет! — воскликнул он.
Девушка оживилась: ещё никто не предлагал ей написать её портрет.
— Почему портрет? Мне нравятся пейзажи. Вот, например, сегодняшний вечер — этот неповторимый закат! Лиловое, переходящее в бирюзовое, небо, розовые, отливающие оранжевым, перистые облака. А ещё запах скошенных трав, пение птиц, стрекотание цикад и древняя ива, что охлаждает свои ветви в струящихся прохладных водах реки. Сможете ли Вы передать всё торжественное величие природы на холсте? Тогда и будет повод для общения!
— Если только в этом причина, то она так мала... — с этими словами, не попрощавшись, юноша поторопился домой выполнять заказ взыскательной девушке.
Придя домой, достал Рокус чистый холст и начал работу над пейзажем. Этой ночью не довелось заснуть живописцу. Но чем больше он работал над картиной, тем мрачней получался закат. Забросив шумные застолья и дружеские попойки, юноша выходил вечерами на то самое место, где расстался с капризной девушкой. А та не появлялась в привычных местах, и это ещё больше раздражало недоучившегося художника. Как он ни старался, не удавалось ему передать в красках неповторимое состояние того исключительного вечера. Не желая признаваться в отсутствии мастерства, сменил Рокус не один холст, кисти, краски, но не давалась ему картина.
Собрался Рокус в столицу, прихватив с собой недописанное полотно. В городе интересовала его не ярмарка, как это бывало раньше. А направился он в квартал, где обитали художники. В очень скромном доме творил самый одарённый живописец тех мест, по имени Джусто. К нему-то и направился юноша.
Рокус представился именем Арлен. У него был повод скрывать своё имя: за последний год он привлёк к своей персоне внимание многих именитых заказчиков. Объяснение Рокус-Арлен придумал сразу: мол, приобрёл в подарок для своей возлюбленной пейзаж неизвестного художника, но не по душе ей приобретение. Нет ли возможности как-то оживить картину?
Художник развернул полотно и ахнул: «Где были Ваши глаза, когда покупали вы сию мазню? Здесь поработала рука варвара-дилетанта. Впрочем, нет ничего невозможного, попрошу Вас оставить работу на недельку».
Гость едва сдержал эмоции от нанесённой невзначай обиды. «Неделя — это долго. За три дня работы плачу две цены! И раму обязательно закажите, богатую раму!»
— Попробую выполнить Ваш заказ, но легче написать новую работу, чем исправлять чужую, — так рассуждал Джусто, рассматривая работу, уже намечая последовательность правки.
Минуло три дня. Рокус под вымышленным именем Арлен вернулся в мастерскую, где посредине стоял мольберт с картиной, накрытой дорогим сукном. Художник Джусто встретил его настороженно. Сукно упало и заказчик оторопел: перед ним на мольберте был образец изящества и мастерства в искусно подобранной, богато декорированной раме. Рокус мгновенно осознал, сколько знаний и умения он недополучил, когда покинул дом учителя Феррата, совершив кражу чудодейственных красок!..
Рокус-Арлен выложил кошелёк с монетами на стол и скупо произнёс: «Этого достаточно?» — глазами указывая на кошель. «Вполне, даже более чем», — тоже сдержанно ответил художник, явно поняв, что на комплементы рассчитывать не приходится. Заказчик сам завернул картину в ткань и удалился не попрощавшись. Мастер Джусто остался в недоумении от подобного визита.
Добравшись до дома, Рокус выставил картину на мольберте и не постеснялся поставить свой автограф в углу холста, как это делают маститые художники. Вечером того же дня юноша в нетерпении разыскал Ливию. Увидев Рокуса, девушка уже не пыталась избежать встречи. Юноша, заикаясь от волнения, первым начал беседу:
— Здравствуйте, Ливия, хочу пригласить вас на просмотр картины, которую писал я в надежде, что Вы выйдете за меня замуж.
— Замуж? за картину? — возмущённо вскрикнула девушка, это неслыханно, я надеялась увидеть, какой Вы художник, а замуж я вообще не тороплюсь!
— Хорошо, хорошо, — пытаясь сгладить возмущение девушки, забормотал Рокус, именно на просмотр я хотел Вас пригласить. С остальным я поторопился, извините.
После непродолжительной паузы девушка с иронией ответила:
— Ну что же, я отказать вам не могу, самой любопытно, что же там Вам удалось изобразить за столь долгий срок?!
Поднимаясь по лестнице, ведущей в освещённую большую комнату, девушка обратила внимание на стены, увешанные, в сущности, ненужными, а иногда и безвкусными безделушками. Рокус поймал изучающий взгляд девушки и произнес: «А, это — подарки друзей, их так много не представляю, что делать с ними».
Ливия убедительным тоном подчеркнула: «Всё-таки мне казалось, что стены в доме художника должны быть украшены авторскими работами?!» Рокус, чтобы не отвечать на язвительный вопрос, поторопился подвести девушку к мольберту с картиной. Юноша с трепетом медленно открыл картину, освободив её от ткани.
Затянувшееся молчание прервал нетерпеливый Рокус: «Каково Ваше мнение?»
Ливия продолжала хранить молчание, обдумывая ответ. Рокус не посмел более торопить гостью. «Изображение прекрасно, но я не могу узнать любимого уголка. Кажется мне, будто несколько авторов по очереди подходили к холсту, оставляя, как мозаику, собственный фрагмент. Потому не узнаю я заветного места. А картина прекрасна!»
— Раз картина хороша, так что насчёт замужества?
Ливия ответила: «Погодите, а почему Вы увязываете создание картины с замужеством? Я же Вам не давала повода для поспешных выводов. К тому же Вы даже не ухаживали за мной, мы ничего не знаем друг о друге. Да и замужество не входило в мои ближайшие планы. Я просто не готова даже обсуждать подобную тему, а Вы настаиваете на каких то решениях... Лучше покажите остальные работы».
Готовый расплакаться — как ребёнок, у которого отобрали любимую игрушку, обиженным голосом Рокус промямлил; — «Мои картины так хороши, что продаются сразу по завершению, поэтому сию минуту неоткуда им взяться. Эта же картина написана для Вас, так что примите её от меня в дар!» Вымолвил Рокус эту фразу и сам удивился своей щедрости.
Это привело девушку в замешательство и ответила она не сразу: «Это для меня совсем непозволительно. Как мне объяснить родителям происхождение дорогой вещи? Я не знаю, как поступить в такой ситуации, мне нужно обдумать последние события. На этом нам правильней было бы расстаться».
Прощальную фразу девушка вымолвила, с лёгкостью спускаясь по лестнице, буквально выпорхнув, как птица, из дверей дома.
Обескураженный поведением своенравной девушки, Рокус остался посреди комнаты. От обиды он швырнул с яростью в угол комнаты ткань, которая находилась у него в руках.
Вечером в доме Рокуса, как и в прежние времена, собрались его друзья. За чаркой крепкого вина хозяин поведал о печальных событиях последних дней. Друзья с нескрываемой лестью сочувствовали художнику, не забывая восторгаться картиной (ведь они-то не знали правду о происхождении картины). К ночи, изрядно напившись, друзья, как бы в шутку, посоветовали: «Ты владеешь колдовством и можешь изобразить себя и её в качестве жениха и невесты! Хотя не понятно, зачем тебе это надо, ведь многие девушки из любого сословия города мечтают дать своё согласие на замужество с известным художником!» Раззадорив подвыпившего юнца, гости разбрелись по домам.
— Да и верно, что это я? Ни одна не смеет отказать великому художнику! — с этими словами он направился в мастерскую и достал коробку с чудодейственными красками.
На следующее утро Ливия вошла в дом Рокуса женой. Никто из горожан не видел их свадьбы, но все теперь знали: Ливия стала женой Рокуса!
Как только Рокус подумал о том, что в его жизни есть всё, о чём можно мечтать, он вспомнил о матери: эх, жалко она не видит, как высоко поднялся её сын, чего добился! Перечисляя в уме своё состояние, взглядом матери он восторгался своими «достижениями». Тут его взор наткнулся на сидящую на скамье жену. Удивление прервало ход его мысли. А чего собственно он добился? Вот желанная жена с окаменевшим лицом сидит, словно статуя, не жива, не мертва. Где тот родник эмоций, звонкий голос, задорный взгляд? Куда — подевалось всё то, за что и полюбил он этот ласковый бутон, этот порыв свежего ветра? Всё растворилось в пространстве дома. Да и сам дом вместе со всем имуществом как-то поблек, помрачнел.
Насторожился Рокус, открыл входную дверь и замер от ужаса: под серым небом стояли серые деревья, безликие дома, по унылым улицам бесцельно бродили ничего не понимающие, ошеломлённые, бедные люди. У всех в глазах только вопрос: «А что происходит?».
Рокуса пронзила мысль: кажется, он догадался! Он пожелал от волшебных красок невозможного! За время, что он владел красками, он не желал ничего для себя! А теперь он нарушил ход бытия, пытаясь магическими силами красок подчинить себе волю и судьбу девушки. Может, все еще можно как-то исправить? Он буквально сорвался с места, добежав до коробки с красками, медленно приоткрыл крышку коробки и отпрянул, будто увидел в ней змею. Надежды на спасение рухнули — краски тоже утратили цвет...
За дверью его дома стала собираться толпа горожан в надежде узнать у него, как у знатока, что произошло с многоцветием мира. Положив коробку с утратившими могущество красками в дорожный мешок, пробираясь через безмолвную толпу, Рокус вышел на дорогу, по которой пришёл когда-то в поисках лучшей доли. Время в пути не осознавалось, поскольку все ориентиры сливались в беспомощное «нечто», только едва уловимые контуры определяли назначение предметов.
Наконец юноша замер на пороге дома мастера Феррата с занесенным для стука кулаком. Дверь распахнулась, мастер предупредил его намерения и произнёс глухо, будто у него пересохло горло: «Ждал тебя раньше, долго же ты осознавал глубину произошедших потрясений! Ставь краски на стол. Ты всё-таки нашёл в себе мужество вернуться. Долго же мне придётся отвечать за тебя!».
Рокус смог лишь сказать: «Простите, учитель, искушение было сильней меня, знаю, что моё коварство не прощается. Научите, как помочь людям, которые не имеют отношение к моим подлым деяниям, а страдают невинно».
— Ложь твоя многим людям испортила жизнь, но основная вина твоя не перед Ливией, сказал художник. Рокус удивился: он не произносил имя девушки. «А перед родителями, — продолжал Феррат, которые искренне любили тебя и до сих пор с трепетом ждут вестей о заблудшем сыне. Поторопись домой, может, ещё не поздно, а то терпение людское не бесконечно».
Ученик не посмел ослушаться. Как и прежде, под измученными ногами пыльная дорога, а над головой чёрно-серые грозовые тучи. В глубине тёмных небес заблистали яркие молнии. Холодные упругие струи ливня хлестали его по лицу. Но уже нельзя повернуть обратно, назад пути нет. Остаётся только идти вперёд, в неизвестность.
Дорога вывела к местам, с детства знакомым. В едва различимой серости тумана дошёл он до порога родного дома, к которому мог бы дойти и с завязанными глазами. В очаге тлели дрова, а семья, греясь, собралась вокруг. Дверь распахнулась, и едва узнаваемый голос спросил: «А от ужина что-то осталось?» Мягкий женский голос отвечал из полумрака: «Есть немного». После паузы тот же голос спросил: « Рокус, это ты?» «Да, мама! Я пришёл извиниться и...» Но тут его заглушили радостные вопли братьев и сестёр, которые облепили бродягу со всех сторон. Как они выросли!.. Когда удалось освободиться из братских объятий, он попал в объятья матери и отца, они плакали и радовались. Рокус ещё долго вымаливал прощение у родных, рассказывая, как он много приобрёл, а ещё больше потерял и что понял, что лишь любовь безмерна и её надо еще заслужить!
Дети отправились спать, а взрослые проговорили до утра. Бледно-лиловая полоска света подкрашивала рассветное небо. Рокус вспомнил этот любимый цвет Ливии, саму Ливию, понял насколько она ему дорога. Он засобирался в обратный путь, объясняя родным: «Надо торопиться отдать долги и заслужить прощение у тех, с кем я обошелся жестоко или обидел бездумно».
У мамы вновь навернулись слёзы: «Как же так, после такой долгой разлуки ты опять покидаешь нас?!» Сын попытался оправдаться: «Не покаялся я перед вами в главном: всё, что произошло с миром, — в том моя вина, и только я должен исправить эту трагедию! Вернётся солнечный свет, и всё станет на свои места». Мама отвечала от имени всей семьи: «Если расставание неизбежно, — забирай лошадь, которую приобрели для семьи. Теперь тебе она нужнее, а мы будем ждать тебя обратно».
Вывел отец Тодесил лошадь во двор, вскочил в седло сын Рокус, бросил прощальный взгляд и пообещал: «Ждите, я обязательно вернусь и познакомлю вас с молодой женой!»
Сколько был он в пути — не ведомо, наконец показались на горизонте остроконечные крыши домов и башен заветного города. Только пала под всадником загнанная лошадь, не выдержав темпа, что задал нетерпеливый Рокус. Он поспешил в город навстречу к возлюбленной Ливии. Быстрый шаг его перемешивался с бегом. Двигаясь на пределе сил своих, он смог заметить, что окружающая природа преображается, приобретая привычные цвета.
На бегу Рокус размышлял: «Раз небо голубое, дорога жёлтая, трава и деревья зелёные, значит, делаю я все правильно». Вот уже и показался дом его. На пороге стояли родители жены. Мать жестом остановила запыхавшегося юношу и сказала: «Долго же ты странствовал, не дождалась тебя Ливия, угасла от тоски, теперь ты — молодой вдовец...» «Как же так?..» — пробормотал Рокус, и, обессиленный, опустился на ступени крыльца. «Ведь я же торопился...»
— Знать, не очень торопился. Судьба не подвластна людям, никто не знает часа своего последнего, — промолвил отец Ливии. Вечером того же они дня простились с Ливией...
Безмерно было горе Рокуса, но после недели печали решил: надо идти в отчий дом, объясниться и лошадь вернуть. А пока отправился он по друзьям и покровителям денег просить, да все куда-то разъехались или нашли повод отказать. Да и то верно, зачем им художник без чудодейственных красок?! Не стал Рокус обсуждать цену дружбы. Уже никто и ничто не держало его в этом городе, уже произошло всё самое прекрасное и самое трагическое, что могло произойти с ним. Продал Рокус опустевший дом, купил новую лошадь и снова отправился в дорогу.
По пути юноша отважился заехать к художнику. Тяжёлый предстоял разговор с учителем, но после всех утрат что-то изменилось в нем самом. Феррат холодно принял бывшего ученика, но в исповеди не посмел ему отказать. Рокус поведал о печальных событиях, последовавших после его ухода от учителя, хотя и догадывался, что Феррат обладает даром провидения и ему всё известно, по крайней мере, о его судьбе.
Мастер ответил сухим монотонным голосом: «Видимо, греховные поступки твои столь велики, что кара, постигшая тебя, не вызывает сочувствия. Жаль только, что предметом наказания выбрана невинная, чистая душа, которой ты незаслуженно завладел. Но кара небесная не может быть обсуждаема людьми, не в наших силах изменить судьбы близких нам людей. Любовь наша и внимание может не только скрасить жизнь родных и близких, но дает возможность искупления грехов наших. Так что, торопись домой, и не стесняйся любить и делать добрые дела. Прощай, я больше не смогу быть твоим наставником».
С этими словами мастер развернулся и исчез в полумраке комнат.
Рокус вскочил в седло, и снова — в путь! В семье его ждали с нетерпением. Ведь в родном доме примут тебя таким, какой ты есть! Но не всё смог он рассказать родным, не на всё хватило ему мужества. Погостив несколько дней в родном доме, затосковал Рокус. Мечта стать настоящим художником вновь овладела им и он засобирался в дорогу. Домашние не стали его удерживать, помогли лишь собраться.
На этот раз он отправился в столицу сопредельного государства, где о нём никто ничего не знал. Рокус поступил учиться на живописца. Надо было продолжать жить. Ведь у человека всегда есть выбор — делать добро или совершать зло. Каждый сам выбирает свой путь!
 Скачать произведение
|
Работы автора: Межгалактический пейзаж Пейзажи параллельных миров РеализмЪ
|
