|
***
Ты хоронил не раз, не два,
Но больше родственников близких.
Теперь приходишь к обелискам,
Роняешь разные слова.
При жизни не успел сказать.
На фото видишь их такими,
Какими хочешь вспоминать,
Плюс представляя их живыми.
Моменты прошлого порой
Горчат полынью. Только я
Ведь совершенно не герой!
Но жалкий житель бытия.
Дружил ты с кем-то из родни,
Бывало спорил кое с кем.
Действительность! Не бремени
Моё сознание! Зачем?
Смерть не отпустит из сетей.
Свой век у каждого, свой свет.
О, как хотел бы ты людей
Вернуть, которых ближе нет!
ОТЕЦ
Отец любил пространство жизни —
Спорт, путешествия и пенье,
И ощущенье вдохновенья,
Ещё — размах, простор Отчизны,
И физику любил, и яства,
Разнообразные донельзя.
И дождь на кровельном железе
Сегодня пляшет — это разве
Имеет отношенье к теме?
К ней всё имеет отношенье!
Сижу на даче. И в системе
Судьбы я вижу нарушенья.
Сейчас я вновь моложе папы —
Он в пятьдесят с немногим умер.
Мне яблони протянут лапы
В промокшем полусвете сумерек.
Отец едва ль казался старым
Тогда мне — пожилым всего лишь.
Я говорю себе: догонишь
Его возможно, но усталым.
16 лет — и свист мгновенья.
Ведь были годы! Не вернутся:
Их не вместить в стихотворенье,
Едой не уложить на блюдце.
И 35 мой личный возраст.
Прошло с отцовской смертной даты
16 лет всего-то. То есть
довольно маленькая повесть.
В мозгу сгорает мыслей хворост,
Костром реальности объятый.
ГЕННАДИЮ
Я не напился на твоих
Поминках — духом омрачённый
Сидел растерян, очень тих —
Твоею смертью потрясённый.
Мой дядя крёстным был моим —
Я помню образы обряда.
Я стану старым и седым,
Но помнить буду то, что надо.
В Калуге было хорошо —
Там детство мерно проходило —
И ласково с моей душой
На даче маленькой шутило.
Геннадий! Помнишь, как грибы
В косматой чаще собирали?
Не знал я норова судьбы,
Хотя и думал о финале.
А вот — рыбалка на Оке,
Костёр в ночи сияет ярко.
Ну а купание в реке
Вообще подобие подарка.
Геннадий! Где же ты сейчас?
Дожди сплошные портят лето.
Так смерть родных лишает нас
Частички солнечного света.
БАБУШКА
А бабушкина жизнь была тяжёлой.
Моих растила тётю,
Дядю, маму
Одна, осилив будничную драму:
Война — диктовка чёрного глагола.
Дед-пограничник без вести пропал.
Года эвакуации тянулись.
Я бабушкиной повести внимал —
Иль снова слышу? Детства дни вернулись?
У бабушки на даче часто жил,
В саду — пионы, флоксы, астры, розы.
Я время расписное не забыл.
А то, что вырос — бред метаморфозы.
О, бабушкины сласти! Пироги!
И тихое ворчание на внука!
Ничто не возвратится на круги,
Мне говорит житейская наука.
Но с памятью ничто не разлучит.
Сегодня был на кладбище. И снова
Душа стенает, а потом болит.
А жизнь идёт — банально и сурово.
ТЁТУШКА
Как хлебосольна тётушка была!
Столы она какие накрывала!
Там всё огнями сытости играло —
Еда как пышный дачный сад цвела.
На даче тётя созидала сад —
Реальный, плотный, золотой, красивый.
И огород был знатен и богат,
И жизнь переливалась перспективой.
Но тётя в сорок первом родилась,
Болела много и терпела много.
И двух сынов отправила в дорогу,
Поддерживая с духом жизни связь.
И сорок лет с супругом прожила,
Он умер — одиночество фатально.
...и друг на друга смотрят зеркала,
и гаснет свет земной — и в новый, дальний
уходят души, позабыв тела.
 Скачать произведение
|
Работы автора: Василек и водяной Индекс опоры Сгореть стихами для других все работы
|
